Это не орлы – это чайки

– Попей, брат, полегчает.

– Блядь, да она горячая! – отхлебнул Алексей.

– Конечно, они же со столовки кипяток приносят. Это тебе не полк с кулером. – сказал Казак и похлопал его по плечу. – Прости, дружище, соболезную тебе. Знаю, что ты с отцом не очень‑то и ладил, но ты ведь теперь совсем без родителей.

– Это да. – вытер глаза Алексей. – Ни матери, ни отца. – задумчиво проговорил он, не веря в эти слова. – Совсем один.

– Не один, не один. – подбадривая, стал говорить друг. – Одного мы тебя не оставим. На, держи. – Казак протянул ему прямоугольную бумажку размером с тетрадный лист.

– Это что?

– Твой отпуск. На сорок пять дней выбили. Там какие‑то родственники объявились, хотят его похоронить где‑то под Ростовом. Они его уже каким‑то образом без тебя опознали. Я думал, что ты у него единственный остался.

– Я даже не знаю, куда ехать.

– У дежурного по части спроси. Это ему вчера факс пришёл. Там вся информация должна быть. Давай, провожу тебя. Закажем тебе такси.

Алексей собрал свою небольшую сумку. Переоделся в гражданскую одежду. У него всего лишь были джинсы с белой футболкой и кеды.

Друзья зашли в дежурную часть и забрали факс для Алексея. На КПП Слава заказал такси. Они вышли на дорогу и встали в сосновом коридоре, которому не было конца. Друзья закурили. Их мысли перебивало пение птиц.

Алексей прочитал факс, а потом дал бумагу другу.

– Оксана Стародубцева… получается, твоего отца всё же опознали, и они его уже увезли.

– Получается, что так.

– Поедешь туда?

– Не знаю. Посмотрим…

– Езжай. Как бы то ни было, но ты его сын. Ты должен там присутствовать, а потом сваливай.

– Да, наверное, ты прав…

– Что за Оксана Стародубцева? Это твоя бабка? – спросил Казак.

Алексей не хотел отвечать, но Казак продолжал вопросительно смотреть.

– Да. Ну что смотришь? Ты знаешь, у моего отца было всё непросто с самого детства. – Лёша посмотрел на верхушки сосен. – Я, когда собирался на эти сборы, поговорил с ним перед отъездом. Он мне кое‑что рассказал.

– И что рассказал?

– Про своё детство, про свою семью. Про дом, в котором он жил. Про то, как с матерью моей познакомился. – снова посмотрев на Славу. – Они ведь из одного посёлка.

– Да, ты рассказывал.

– Ну вот.

– Но он про Оксану тебе не рассказывал?

– Да вот тогда и рассказал. Ни он, ни мать ничего раньше не говорили мне. Они от меня кое‑что скрывали. Моя мама мне правды так и не сказала, а вот отец…

– Что за правда?

Было ещё рано. Солнце не выбралось из леса к небу. Оно пряталось где‑то за верхушками сосен. Лучи шершаво пробивались через иглы. Казалось, что от солнца кроны сосен ещё больше краснели, словно наколенное железо. В этот момент приехало такси.

– Долгая история. Расскажу, как приеду.

Они оба обнялись.

– Напиши оттуда. Держи в курсе.

– Да, хорошо.

 

Глава 2

 

Алексей приехал в новую квартиру. Она находилась на Шаболовской, недалеко от войсковой части Алексея. Сам полк был на Большой Тульской. От дома до него можно было дойти пешком.

Квартиру его отец купил, когда Алексею было восемнадцать лет. Он был успешным архитектором в Москве. Мать Алексея умерла от тяжкого заболевания. Алексей не захотел оставаться с отцом, потому и ушёл в армию.

В старый дом он вернуться не мог. До своего восемнадцатилетия Алексей со своими родителями жил на окраине Москвы, в Раменках. Для родителей брак оказался тяжёлой ношей, которую пришлось нести и сыну по мере взросления. Отец у Алексея был не простым по своему характеру и опыту человеком. Когда мама умерла, Алексей в своём сердце стал винить в этом отца.

Если бы вы спросили у Алексея, что он считает своим домом, он бы ответил: армия. В новой квартире отца он появился несколько раз за пять лет, а в Раменках больше никогда. Она им не принадлежала. Её получил отец при очень странных обстоятельствах. Сейчас она вернулась прежнему собственнику, а сам Алексей поклялся себе больше никогда не появляться в том районе. Он думал, что стоит ему туда вернуться, как на него нахлынут все слова, которые отец сказал ему при последней их встрече. Он искренне, всем своим сердцем ненавидел это место. Остерегался его.

В новой квартире, которая теперь принадлежала только ему, он не стал долго задерживаться: на следующий день он собрал вещи и поехал в родной посёлок своих родителей, который назывался Каменка. Там и похоронили отца. Он не стал афишировать приезд своей родне, а тайно присутствовал на похоронах, не выдавая себя.

У могилы он только и думал о своём последнем разговоре с отцом. Всё вокруг напоминало об этом. Он оказался скандальным и был их прощанием друг с другом. Отец знал, что дни его жизни, украденные зависимостью, начинают заканчиваться. Он позвал своего сына домой, чтобы рассказать ему сокровенную тайну. Отец поведал ему о семье и войне, а также о последствиях, которые могли привести его сына в тупик. Правда, как и гнев, были очень характерны для всех Стародубцевых.

Алексей стоял у могилы своего отца, когда уже все разошлись. Рядом с его отцом было ещё одно захоронение, которое так же утопало в цветах. По слухам, оно принадлежало его погибшему брату. Он долго смотрел в глаза своего отца и пытался выпытать из них сходство с собой, но никак не получалось. Алексей не захотел оставаться в посёлке и вернулся в Москву.

Упав на отцову кровать, он пролежал до следующего утра и сам себя снова выгнал из квартиры. Он нигде не мог остановиться, осесть. Его потянуло прогуляться. С Шаболовки он дошёл до парка Горького и долго бродил то среди душистой сирени, то вдоль реки. Он пошёл в сторону музеона, уселся на ступеньки и стал наблюдать за прохожими. Когда надоело, он отправился дальше. Вернулся к реке и прошёл мимо исполинского памятника Петру. Его ноги беспрестанно попирали уставшие под его тяжестью корабли.