Если хочется, то можно! (но лучше подумай ещё)

И ночи становились веселее и короче. Одни считали, что нас с Ромой что‑то связывало помимо дружбы, другие пытались начать встречаться со мной. А мы только смеялись и тем и другим в ответ, продолжая свою игру в отца и дочку.

Со временем даже мой отец стал называть Ромку «твой папка», они, кстати, замечательно поладили, и отец Ромке доверял, спокойно отпуская меня гулять.

Со временем мы стали меньше видеться, но не переставали общаться, два часа болтая по телефону. Каждый день перед сном Ромка играл мне на гитаре, и я засыпала. Сейчас этих колыбельных не хватает. Периодически я посещала его концерты, но наши встречи становились всё реже.

Однажды Ромка уехал в командировку, и я осиротела. По привычке приехав в Сормово, гуляя по его окрестностям, я устала и присела на качели во дворе, ловя снежинки на рукав своей кофты.

Ноябрь, время летит, ничего не меняется, Олег не выходит из головы, и как с этим жить – непонятно. Я рассматривала только что опустившуюся на меня снежинку. Какая же она яркая, ровная, чистая и пушистая. Скоро Новый год, время начинать всё заново.

– Узнаю эти волосы, – раздался голос рядом.

Я подняла глаза и улыбнулась.

– Здравствуй, Лёш. Что ты тут делаешь?

– Да как бы живу, – парень махнул рукой на рядом стоящую пятиэтажку. – А ты?

– Ого, вот это неожиданность (серьёзно, если бы знала, здесь меня бы не было). А я гуляю.

– Часто ты тут гуляешь? – парень взялся за качели и начал тихонько раскачивать.

– Да, у меня недалеко друг живёт, но сейчас в командировке, а мне что‑то взгрустнулось.

– Ну, грустить – это неблагодарное дело. Давай, улыбнись, как арбузная корка!

Я непроизвольно улыбнулась, все‑таки забавный этот Лёша.

– Могу составить тебе компанию.

– Двор твой, – пожала плечами я.

Он присел на соседние качели, и мы снова долго разговаривали. В тот момент мне было так грустно и одиноко, что я рассказала ему всё. Как мы когда‑то познакомились с Олегом и как он красиво ухаживал. Что со мной в жизни такого никогда не было. Что всё это время, пока я была рядом с ним, от счастья вздохнуть не могла. Как он нёс меня на руках 442 ступени по Чкаловской лестнице. Как я не могла насладиться его поцелуями и как целых два месяца мы были с ним почти неразлучные. В моей голове был взрыв, феерия, фанфары. Я светилась от счастья, у меня были силы жить, радоваться, смеяться. Мне казалось, что это та самая любовь, которую я ждала. Из далёкой мечты, из любимых и прекрасных сказок. Он такой взрослый, рассудительный и первый во всём… А потом мир рухнул, так глупо и так банально.

У меня всё внутри сжалось. Я отвернулась от Лёши и прикусила губу. Настала неловкая пауза. Лёша подошёл ко мне, взял мою руку и накрыл своей.

– Знаешь, я могу стать тебе неплохим другом, – с улыбкой посмотрел он мне в глаза.

– Я не против друзей, но я бы тебе посоветовала со мной не связываться.

– Хм… Мне уже трудновато это сделать. И кстати, если что, то я умею ждать.

– Тебе ничего не светит.

– Ну, мы это ещё посмотрим, – засмеялся Лёша. – Пойдём чай пить, подруга.

– Мы слишком мало с тобой знакомы, чтобы я пошла к тебе. Вдруг ты маньяк или убийца.

Лёша скривил губы, покачал головой и опять звонко засмеялся.

– Да не волнуйся, там моя мама.

– С каждым ответом закапываешь себя всё глубже и глубже.

– Да ладно, в этом ничего плохого нет. У тебя какое‑то средневековое воспитание, честное слово.

Я вновь скривила губы и исподлобья посмотрела на Лёшу. «Ещё чего не хватало, дома у меня, что ли, нет».

Парень вздохнул и сел обратно на качели.

Я захохотала над его словами, запрокинув голову. Раскачиваясь и смеясь, мне становилось легче. Опустив глаза, я увидела, что Лёша в тапках.

– Пошли, – я спрыгнула с качели. – И не надо на меня смотреть, давай двигай попу по направлению к дому и чаю.