Фанаты. Сберегая счастье

Тореадору недавно исполнилось шестьдесят. И на фоне остальной команды Туманова, да и самого наставника, он выглядел просто мальчиком. И Сашке даже кажется несправедливым, что люди шестидесяти и восьмидесяти лет попадают в одну возрастную категорию и соревнуются друг с другом. Потому что разница в двадцать лет в этом возрасте становится колоссальной. Уж она‑то знает. Она помнит Туманова шестидесятилетним. И намеренно не пересматривает сейчас записи с ним времён своего детства, чтобы не сравнивать и не расстраиваться.

– Нет, – качает головой Всеволод Алексеевич. – Потому что у меня глаз дёргается, когда он мимо нот мажет. Проще один раз поправить, чем в финале мучиться.

Сашка хихикает и ставит перед ним ещё одну кружку с чаем.

– Ложитесь сегодня пораньше, хорошо? Надо выспаться перед финалом. Завтра же до поздней ночи снимать будут? Там же прямой эфир?

– До поздней ночи, – кивает Туманов. – Но мы поедем к шести вечера. Так что выспаться успеем. Ты же не думаешь, что я собираюсь торчать в павильоне с самого утра, как массовка или участники? Я что, железный?

Действительно. Бабуля, которая почти ровесница века, и Николай Николаевич, еле ноги передвигающий, приедут на студию к десяти утра, Сашка сама слышала указания режиссёра. С ними будут сто раз репетировать вечерние выступления, которые пойдут в прямом эфире. А наставник пока поваляется в кровати и посмотрит футбол, книжку дочитает про Фандорина. Впрочем, не Сашке его критиковать. Она на чьей стороне играет, поклонника или Туманова? Если девочка‑фанатка когда‑то думала, что на телевидении всё по‑честному, что артист должен выкладываться на сто процентов, приезжать первым, уезжать последним и репетировать до седьмого пота, то тётя доктор хочет, чтобы её сокровище как можно меньше уставало и получало удовольствие от всего, что делает.

– Поверь, всё сложное осталось позади, – безмятежно говорит Всеволод Алексеевич, поднимаясь из‑за стола. – В финале участие наставников минимальное. Банально посидим за себя в креслах и мило поулыбаемся на камеры в прямом эфире.

– Вы вообще не переживаете за результат? – удивляется Сашка. – Не хотите, чтобы ваш участник выиграл?

– Ради бога, Сашенька. Я своё уже отпереживал, за себя, на всяких Сопотах и «Золотых Орфеях».

Он уходит в спальню, шаркая и прихрамывая. Сашка провожает его задумчивым взглядом и даже не знает, радоваться или расстраиваться по поводу услышанного.

***

Съёмки начинаются в семь вечера, за два часа до официально заявленного эфира. Как Сашка и предполагала, снимают в «почти прямом эфире». Чтобы было время экстренно переснять или вырезать фрагмент, если что‑то пойдёт не так. Но в зале всё равно чувствуется напряжение: модераторы активнее машут табличками, ведущий, который должен координировать действия всех участников, язвит жёстче, чем обычно, и в какой‑то момент даже начинает Сашку раздражать. Хотя в целом ей этот артист всегда нравился.

Петренко всё время поглядывает в блокнот, видимо, там у него записаны все слова, которые надо сказать в финале. Тамара даёт последние наставления своим участникам. Один Туманов спокоен и безмятежен. По случаю финала он надел фрак. Сашка с утра отглаживала белую рубашку и сама завязывала ему бабочку в гримёрке. Не забыв попричитать по поводу тугого воротника в душном помещении. На предыдущие съёмки Туманов приходил в обычной рубашке и клубном пиджаке, без галстука. Но сегодня Всеволод Алексеевич выглядит торжественно и в то же время абсолютно естественно. Сашка смотрит на него, в гриме, с причёской, с бабочкой, и думает, как для него всё это органично: съёмки, камеры, всеобщее внимание, прямой эфир. Когда режиссёр уточняет, кто из наставников сможет сказать пару добрых слов в адрес канала и организаторов проекта, все смотрят на Туманова. Потому что Петренко говорит только по бумажке, а Тамара вообще не сильна в разговорном жанре, у неё только петь хорошо получается, в чём все убедились по предыдущим съёмочным дням.

– Ну, давайте я, – спокойно кивает Туманов.

И когда объявляют начало съёмки, без всяких дублей, без шпаргалки начинает шпарить, как они все благодарны каналу, любимым спонсорам и лично дорогому Леониду Ильичу за счастливое детство. В смысле, директору канала за приглашение в этот проект. Он и оркестр не забывает поблагодарить, и всех своих коллег в креслах наставников, и зрителей, и участников.

Модераторы размахивают табличкой «аплодисменты», Сашка позёвывает, Петренко и Тамара ёрзают в креслах, участники томятся за кулисами с самого утра, и только Туманов бодр и весел. Отрабатывает официальную часть. Наконец объявляют начало финальных состязаний. Участники один за другим выходят со своими номерами. Смотреть выступления Сашке уже неинтересно, насмотрелась за все дни. Но вот наблюдать за Всеволодом Алексеевичем любопытно. Он без микрофона постоянно подпевает своим. Дирижирует рукой, показывает, как дышать, а с Тореадором так вообще всю песню пропел, беззвучно. Сам же говорил, что вокал роли не играет, что зрители голосуют, исходя из личных симпатий.

В первом раунде вылетают цыганка и Николай Николаевич. Сашка внимательно следит за сокровищем. Он сейчас ни на что не влияет, голосуют телезрители. Как, интересно, они голосуют, если эфир идёт с отставанием? Но Сашка не успевает обдумать эту мысль, потому что сокровище вдруг встаёт из своего кресла, идёт пожимать руку Николаю Николаевичу и обнимать цыганку. Напрягают Сашку его хождения по студии с её скользким прозрачным полом. И она только надеется, что на монтаже успеют обрезать его выходы с ковылянием до сцены. Впрочем, тут ковыляют вообще все, кроме Тамары и Тореадора. Ну и ведущий неприлично молодым козлом скачет, чем бесит ещё больше.

В финал из команды Туманова выходит бабушка «Шульженко». Сашка никак не может запомнить, как её на самом деле зовут, да и неважно. Она поёт голосом Шульженко про «Синий платочек», а Сашка всё равно не помнит, как выглядела Клавдия Ивановна под конец жизни, так что вполне можно и перепутать.

– Спасибо, мы очарованы вашим пением, – комментирует её выступление Туманов. – Не устаю поражаться, как вы сохранили голос!

Угу. Как будто не он вчера рассказывал про шаткость голосового аппарата и про то, что учить их всех уже бесполезно.

– Коллеги, вы заметили, какой сегодня чудесный вечер? Какая атмосфера! Я чувствую себя как на школьном выпускном вечере!

М‑да. Ещё бы ты помнил свой выпускной вечер, сокровище. Но Сашка рада, что он сегодня в ударе. По крайней мере, не будет комментариев в Интернете, что Туманов спит в кресле наставника.

От команды Петренко в финал выходит вполне ещё молодой дядька с академическим вокалом, явно всю жизнь занимавшийся пением. От Тамары – та самая казачка, народница, которую она взяла первой. Только в финале она поёт не казачью песню, а «Оренбургский пуховый платок», не оригинально в тот самый платок на сцене и кутаясь.

Троих финалистов выстраивают на сцене и объявляют последний этап зрительского голосования. Сашка следит за Тумановым. Спокоен как удав. Чёртиков в теперь уже бесполезном блокноте рисует, щурясь. Ну да, очки надеть, чтоб чёртиков рисовать, как‑то неудобно.

– И побеждает Галина Леонидовна! – орёт в микрофон ведущий.