Фанаты. Сберегая счастье
– Александра Николаевна, прекращай уже реветь. Ну ты как маленькая, честное слово. Удовольствие, согласен, сомнительное. Публика странная, да и не ожидал я, что журналистов нагонят. Но самое главное, для чего я туда шёл, я сделал – увидел и поздравил Яшу. Отдал дань уважения, так сказать. Может быть, мы больше не увидимся никогда. Так лучше я с ним попрощаюсь на дне рождения, чем на кладбище.
– Да тьфу на вас!
– Саш, я про него, не про себя.
– Всё равно! Господи… Да что вы за люди такие, в шоу‑бизнесе вашем сраном…
– Обычные люди. Взрослые. Просто ты никак не повзрослеешь.
До дома доезжают быстро, холл Сашка пересекает чуть ли не бегом, дожидается Всеволода Алексеевича, никуда не спешащего, уже у лифта. Вот же тоже, кругом чужие глаза. Охранники, девочки на ресепшн. А она зарёванная. Нравится Туманову так, что ли, всю жизнь на виду? Даже пореветь нельзя.
Зайдя в квартиру, сразу идёт в ванную, но к её удивлению, за ней тут же входит Туманов.
– Что? Вам в туалет?
– Нет, – он закрывает крышку унитаза и усаживается сверху.
Сашка смотрит на него во все глаза. Что ещё за фокусы? Крышку, кстати, так и сломать можно, тушка‑то под сто килограммов.
– Умывайся или что ты там собиралась делать? Я посижу, посмотрю.
– Зачем?!
– Затем, что, если тебя оставить тут одну, ты будешь ещё полчаса реветь над краном. Воду переводить, опять же. Потом счета за коммуналку бешеные. Да шучу я! Про коммуналку, по крайней мере. Саша, правда, прекращай. Ничего страшного не случилось. Никто не умер. Даже драки не было, а жаль. Я невовремя пришёл, а то ты им бы врезала… Представляю заголовки завтра!
– Не смешно! Я больше не пойду с вами ни на одно мероприятие! Я теперь понимаю, почему Зарина дома сидела! Зоопарк!
– Этот зоопарк долгое время был моей профессией. И снова напоминаю тебе, что ты влюбилась не в мясника на рынке. Так что и профессия тебе, очевидно, нравилась. Всё, закрывай кран, вытирайся и пойдём искать, чем меня кормить. Я, между прочим, так и не поужинал. Сахар сейчас ка‑а‑ак рухнет!
И делает «страшные» глаза. Сашка невольно усмехается. Он прав, сама выбрала артиста. А не мясника с базара.
После ужина они устраиваются в кровати, Сашка с телефоном, Всеволод Алексеевич с планшетом. Ещё и телевизор фоном трещит. Сашка гуглит всё ту же вечеринку, пытаясь понять, чем закончился вечер. И чем больше гуглит, тем меньше ей нравится найденное. Но делиться информацией с сокровищем она не спешит. Пока он сам вдруг не охает.
– Ах вот оно что… А я‑то думаю… Ты представляешь, Сашенька, эти мерзавцы, Яшины родственники, билеты продавали. Все люди за круглыми столами не были гостями, они были зрителями. Которые покупали билеты на вечеринку. А мы с тобой, ну и Яша, понятно, были в роли развлечения для публики. Вот откуда очередь фотографироваться как в мавзолей. И вот почему угощение скромное и водка палёная. Они на всём экономили, чтобы выручки побольше осталось.
Сашка мрачно кивает. Она тоже успела прочитать ту же статью, оперативно написанную кем‑то из журналистов прямо с места событий.
– Ни стыда, ни совести у ваших друзей. Я же говорю, зоопарк, а вы там в роли обезьянки.
– Саш, там из моих друзей только Яша. А он вряд ли уже на что‑то влияет.
– Вот. Ещё и над ним поглумились. Твари.
Всеволод Алексеевич тяжело вздыхает.
– Твари, Сашенька. Но я сделал всё, что мог, всё, что от меня требовалось. Остаётся только молиться. За здоровье Яши и за себя. Чтобы не оказаться на его месте. Безвольной куклой на потеху публике.
– Смею надеяться, вам с окружением больше повезло, – ворчит Сашка, откидывая телефон в сторону, после чего забирает у него планшет. – Всё, закончили чтения на сегодня.
– И чем займёмся? – хмыкает Всеволод Алексеевич. – Воплощением смелых мечтаний журналистов?
– Чего?
– Ну я про «скорое пополнение в звёздном семействе»!
– Да тьфу на вас!
– А что такого? Дело было вечером, делать было нечего. К тому же я вишнёвые презервативы не люблю, а других не завалялось!
Сашка ржёт, уткнувшись ему в плечо. И он смеётся. А о бедном Якове Моисеевиче лучше просто не думать. Хотя бы сегодня.
Ненужная мудрость
К стоматологу Сашка записалась сама. Абсолютно спокойно записалась, как только заметила, что внезапно прорезавшийся зуб мудрости раздражает десну. И саму Сашку тоже раздражает. Изучила ситуацию в зеркале ванной комнаты, пожала плечами и полезла в телефон, искать ближайшую стоматологию. Дел‑то! Всеволоду Алексеевичу даже говорить ничего заранее не стала. Не из скрытности, секретов от него у неё не было по‑прежнему. Просто не сочла повод значимым для обсуждения.
В назначенный день с утра и сообщила, за завтраком.
– К стоматологу сегодня пойду. Побудете один часик‑полтора? Или со мной пойдёте, прогуляетесь?
Всеволод Алексеевич аж ложку откладывает, которой остатки творога из баночки выковыривал. Смотрит на Сашку странно‑странно.
– Куда ты пойдёшь? Зачем? А почему мне не сказала? А в Москве ты сказать не могла, там есть хорошие клиники, у меня полно знакомых.
Сашка вопросительно поднимает брови.
– Всеволод Алексеевич, всего лишь зуб мудрости. От них надо избавляться сразу, пока разваливаться не начали. Это не протезирование, не импланты, ничего особенного. Дел на полчаса. Так пойдёте со мной?
– Нет уж, избавь меня от таких впечатлений. Погуляем лучше вечером, в каких‑нибудь более приятных декорациях.
Нет так нет, Сашке даже проще. Быстренько собирается, убеждается, что термокружка у Всеволода Алексеевича полная, сахар в норме, очки под рукой, настроение удовлетворительное. С утра вроде веселее был, а теперь как‑то подзавис. Но с ним бывает.
– Не скучайте, я быстро. Что‑нибудь по дороге купить? Малины хотите? Я видела, уже продавать начали. Ага, я куплю.
Поцеловала в седую макушку и усвистела.
В кабинет врача Сашка входит без излишнего трепета. Мокрые ладошки и гул бормашины остались в далёком детстве, а переминающаяся от волнения девушка в приёмной, ждущая, видимо, второго доктора, вызывает недоумение. Сейчас новые технологии, новые методы обезболивания. Были бы деньги.
