Фанаты. Сберегая счастье
Сашка хихикает. В амплуа артиста Всеволод Алексеевич, конечно, невыносим для совместной жизни, но невероятно прекрасен.
– Нам вот эту, пожалуйста.
– Именно эта уже зафрахтована, я могу предложить… – начинает парень.
Но Всеволод Алексеевич его не слушает, лезет в Сашкин рюкзак, где лежит его портмоне.
– Молодой человек, я сказал, нам нужна эта яхта. На два часа. Двойной тариф решит проблему?
Сашка закатывает глаза. Ну вот обязательно папика изображать, да? Сколько раз просила так не делать. Отголоски славного прошлого. Он – Туманов, он чего‑то хочет, убейтесь все о стенку и расстелитесь ковриком, но выполните его пожелания. Сокровище.
Всеволод Алексеевич помогает ей зайти на борт, хотя требуется сделать всего один шаг. Яхта маленькая, но симпатичная. Удобные диванчики, столик под навесом. Мини‑бар с минералочкой имеется. Всеволод Алексеевич тут же извлекает из него две бутылки, открывает одну для Сашки. Ухаживает как может.
– Надо было, наверное, шампанского купить, – задумчиво произносит он.
– Только не это! Нам как раз шампанского не хватает, чтобы через борт … э‑э‑э… рыбок кормить!
– Тебя что, укачивает?
– Меня – нет. А вас – да.
– Кто тебе сказал такую глупость? – возмущается он.
Да вы же и сказали. В нескольких интервью, вспоминая молодость и гастроли в Японии. Как плыли на каком‑то небольшом судне три дня. И все три дня … рыбок кормили.
– Я прекрасно чувствую себя в море. О, отчаливаем! Посмотри, какая красота, Сашенька!
Прибрежный со стороны моря и правда красив. Яхта набирает скорость, Всеволод Алексеевич пристаёт к капитану с очень важными вопросами: сколько узлов ходит эта посудина, есть ли на борту эхолот, потому что ему жизненно необходимо узнать глубину моря, и тому подобное. А Сашка просто откидывается на спинку диванчика, потягивает холодную минералку и наслаждается видом. И чего, собственно, сопротивлялась? Очень приятное развлечение. Главное, компания хорошая.
Почему‑то хочется закурить. С тех пор, как Всеволод Алексеевич разрешил курение, у Сашки пачка и зажигалка всегда с собой. Она достаёт сигареты и ловит завистливый взгляд Туманова. Она знает, что ему тоже хочется. Нет, не дразнит. Если бы он сказал, она бы бросила. В этом суть его характера, он старается доставить партнёру даже то удовольствие, которое сам не может получить. Подумала и усмехнулась. Очень уж двусмысленно звучит. И да, правило распространяется не только на еду и сигареты.
– У нас на борту не курят, – замечает капитан.
Сашка не успевает загасить сигарету, как Всеволод Алексеевич вскидывается.
– В каком смысле? Вы хотите сказать, что мы два часа за свои деньги должны мучиться от невозможности закурить? А предупреждать заранее не надо, молодой человек?
Молодому человеку лет пятьдесят, кстати. Ну да, для Туманова – мальчишка.
– Всеволод Алексеевич, не надо, – просит Сашка. Только скандала и не хватало для полного счастья. – Я могу и не курить, ничего страшного.
– Нет, я считаю…
– Да подождите, сейчас отойдём от порта, и курите на здоровье, – вполголоса цедит капитан. – У нас же город, свободный от курения, чтоб его. По пирсу патрули шастают.
До Всеволода Алексеевича доходит не сразу, а Сашка улыбается. Какая интересная смена ролей. Всю жизнь она была цепным псом при его светлости.
– Нельзя сразу сказать? – ворчит он, но видно, что уже не сердится.
Яхта неспешно выходит из порта, какое‑то время идёт вдоль берега, позволяя насладиться видом Прибрежного. Уже очень хорошо знакомым видом. Сашка рассматривает разноцветные жилые высотки и корпуса гостиниц, громаду концертного зала, ажурное здание морского порта. Кто бы ей сказал в детстве, что она будет жить в приморском городе. Сашка! Всеми силами стремившаяся в Москву, уверенная, что её судьба – мегаполис. И даже алтайский посёлок, удалённый от цивилизации, был логичнее, чем курорт. С её характером только в тайге и жить. В точности как мама говорила. Но курорт? С шумными отдыхающими? С вечным праздником на набережной? С ярким солнцем и морем, которое её никогда не привлекало? А вот поди ж ты, смотрит на город с нежностью. Потому что это их со Всеволодом Алексеевичем город. Неважно, море там, не море. Отдыхающие, которых смоет первыми осенними штормами. В октябре утихнет музыка на набережных, снимут яркие афиши неинтересных ей артистов со стены концертного зала. Праздник закончится, а они со Всеволодом Алексеевичем останутся. Наслаждаться тишиной и тёплой осенью их отношений.
– Купаться будете? – доносится до неё голос капитана.
Сашка и не заметила, что яхта остановилась. Далеко от берега, в открытом море.
– Не будем.
– Будем!
Сашка озадаченно смотрит на Всеволода Алексеевича, а тот уже деловито перебирается на корму, к которой крепится лесенка, видимо, специально для желающих искупаться.
– Когда ты ещё в открытом море поплаваешь, Саш? Самая чистая водичка, никаких людей вокруг, красота!
– Всеволод Алексеевич, я купальник не брала!
Они же не собирались на море. Просто вышли прогуляться по набережной. А потом эта девочка с шариком, ну и завертелось.
– Будешь купаться как местная. Видела, как местные девчата делают? В чём шли, в том занырнули. Освежились, дальше пошли.
– Вы про девчат, которым лет пятнадцать‑шестнадцать говорите? – уточняет Сашка.
На корму за ним выбирается, конечно. Садится на дощатый пол, спускает ноги в воду. И правда тёплая. Хорошо хоть в бриджах и майке из дома вышла, не в белых брюках, как изначально собиралась. А Всеволод Алексеевич уже расстёгивает пуговки на рубашке.
– Вы что, правда будете купаться?
– Конечно! Как можно не искупаться, если есть возможность?
Да действительно… Ну а что ему? Рубашку снял, дозатор отцепил, за ремень брюк взялся. Хорошо мужикам. Его трусы‑боксёры вполне сойдут за плавки. Если, конечно, не потеряются в процессе ныряния. Сашка усмехается, представив себе картинку.
– И ты будешь, – уверенно заявляет он и вдруг сталкивает её в воду.
В следующую секунду ныряет сам, подняв столп брызг. Любого другого Сашка за такие шутки убила бы. Но это же Всеволод Алексеевич. И он точно знает, что делает – вынырнул рядом с ней раньше, чем она успела отплеваться.
– Отличная же водичка! А ты бы сидела на корме, жарилась на солнце и пропустила всё удовольствие.
А сам счастливый‑счастливый. Сашке очень нравится, когда у него мокрые волосы – они ложатся назад, делая лицо каким‑то особенно трогательным. И глаза радостные, как всегда, когда он в воде.
