Гарпун дьявола
– Тогда схожу к нему, отнесу корзину – в ней всё для кранахана[1] и ещё апельсин. Я подумала, если он проголодается, что, конечно, вряд ли…
Она оборвала фразу, завидев – очень на это надеюсь – наши мрачные физиономии, закрыла дверь и поковыляла к маяку. Мы провожали её взглядом через витрину.
– Она его достанет, – с грустью высказал дед мою мысль.
Через полчаса Летисия вернулась уже без корзины. Поникшая, немногословная, как и следовало ожидать, в руках она держала апельсиновые корки.
– Ему плохо, – сообщила мисс Вудс, печально жуя. – Даже фрукт не взял, а ему сейчас необходимы витамины. А эта свадьба только усугубила его внутренние тяготы. Он в подавленном состоянии, бедный наш Рэй.
С чего вдруг Кампиону могло сделаться плохо из‑за свадьбы? Он так радовался этому событию за столом. Старик, должно быть, послал Летисию куда подальше, запустив ей вслед апельсином. Бедная она, но такая невыносимая. Устаёшь от одной мысли об этой женщине.
– Встретила доктора Макэвоя на обратном пути, – продолжила Летисия, выбрасывая корки в кухонное ведро. – Он искал Рэя. Хотел поговорить с ним, извиниться за своё отсутствие за обедом.
Было без четверти восемь, когда мы с дедом решили пройтись. Минут за пять до этого мисс Вудс приготовила себе чай на нашей кухне и, усевшись к нам за стол, предалась воспоминаниям о женщинах Сент‑Фоуи. Я могу поклясться, что в моём больном ухе закипела морская вода от вибраций, что издавала рядом её гортань.
Мы не объяснили наш поступок, а просто встали, набросили куртки у выхода и вышли на волю. За закрывшейся дверью остался надоедливый гам, и теперь наш слух ласкали волны – к вечеру они опять разбушевались и дрались друг с другом и со скалами. Где‑то в сумраке раздавались крики чаек, и прохлада была сейчас особенно приятной. Как здорово, подумал я, что среди женщин есть природа. Эту женщину я могу слушать часами.
Мы побрели в сторону маяка – тот уже вовсю гонял по кругу яркую стрелу света – и на углу дома практически столкнулись с Джоном Макэвоем.
– О, мистер Гарфилд, – поспешил он поздороваться. – Извините, что напугал. В потёмках немудрено и нос разбить.
– Всё в порядке, – сказал дед. – Наши носы не пострадали.
Неуклюжее «м‑да» вырвалось у Макэвоя.
– Я поднимался к мистеру Кампиону, – сказал он, собравшись с мыслями. – Ходил извиняться, что не смог прийти на чай – уезжал как раз в город по срочному вызову. Вот только вернулся и сразу к нему.
– Не переживайте, – ответил дед. – Всё в порядке. Вы ведь хорошо относились к Джозефу при его жизни, этого более чем достаточно.
Макэвой хмыкнул, его губы слегка сжались в кроткой улыбке.
Я было подумал, что он как‑то странно себя ведёт и что‑то темнит, но тут же приметил большой докторский чемоданчик в его руках и понял, что ошибаюсь. Макэвой действительно с вызова.
Мы распрощались и побрели дальше и остановились только у самого подножия маяка, чтобы полюбоваться сумеречной мариной. Справа, совсем неподалёку, маячило что‑то небольшое и светлое, оно вздымалось и опускалось вместе с волнами. Мы начали присматриваться, щуриться. Взору наконец вырисовался небольшой белый катер с кадди‑кабиной[2], на его боках сквозь мрак начали проступать синие кресты.
– Так ведь это же подрядчик Кампиона! – вспомнил я.
– В самом деле? – удивился дед. – В такое время?
– Вряд ли лодка сможет ошвартоваться. Волны ей не позволят. – Я глянул на часы. – Без одной минуты восемь. И вправду странно. Может, следует сообщить Кампиону?
– Пожалуй что.
Дед распахнул дверь в маячную башню и окликнул Кампиона. Я пытался рассмотреть человека в носовой каюте, но лишь угадывал чью‑то фигуру, а может, и ошибался, принимая за человеческий силуэт цветные пятна в глазах от излишнего напряжения. Катер обречённо болтался у линии скал. Ему никак было не пристать к берегу из‑за сильных волн, что продолжали с рёвом рушиться у самых моих ног.
Я вошёл внутрь вслед за дедом, закрыл за нами дверь и тут же наступил на что‑то скользкое. В нос ударил резкий цитрусовый запах. Я оторвал ступню от пола, под ней оказалась придавленная апельсиновая корка.
– Мисс Вудс всегда с нами, хотим мы этого или нет, – сказал я и поднял голову.
Слух объяла немыслимая тишина, взор устремился в воронку бесконечной лестницы. Настоящее магическое упражнение для глаз.
– Старый чёрт оглох, по‑видимому, – кинул дед.
Тогда я крикнул что было мочи, отчего неожиданно вытекла вода из уха. Это была хорошая новость – боль наконец отступила. Плохая – Кампион по‑прежнему не отзывался. Ковылять на самый верх не было никакого желания.
– Скорее всего, у него открыто окно, – предположил дед. – Волны и ветер – потому не слышит. Но сообщить о катере ему надо.
Пока я думал, как избежать неизбежного восхождения, снаружи донёсся какой‑то глухой звук, похожий на стон. Мы с дедом испуганно глянули друг на друга и выбежали к морю. То, что мы увидели, напоминало дежавю: какая‑то фигура с криками билась в бушующих волнах, однако не похоже было, чтобы человек тонул. Мы простояли так секунд десять, пока смогли вполне убедиться, что безумец сможет добраться до берега. Доплыв до скал, он стал взбираться к нам, и тогда мы наконец увидели его лицо.
Я в смятении вскрикнул:
– Дуглас!
– Что же ты делаешь, бедняга! – дед снял свою штормовку и накинул на плечи Дугласа.
Тот скулил точно щенок. С него ручьями стекала ледяная вода.
– Вот так, не спеши.
Мы подхватили Дугласа под руки и почти понесли к дому.
Сквозь жалобное нытьё стали угадываться слова:
– Он плохой человек… Дуглас прогнал его…
– Кого прогнал? – спросил дед.
– Его здесь быть не должно!
– Кого?
– Морского дьявола! – эти слова Дуглас произнёс с яростной ненавистью. Таким я его слышал и видел впервые.
[1] Традиционный шотландский десерт из взбитых сливок, виски, мёда, малины и обжаренных овсяных хлопьев.
[2] Катер с носовой кабиной.
