Гомункул
– Да я и не переживаю, – спокойно ответила Оксана. Ее не волновал разрыв с мультимиллионером Тони Старком, чего уж говорить про выпивающего автомеханика, связанного с преступным миром. Она опять бросила взгляд на Соколова, тот как раз вызвался убрать подносы за девушками, с которыми флиртовал весь обеденный перерыв. Машка подумала: «Какая прелестная сплетня: дурнушка Оксана влюблена в красавчика Соколова. Это так банально, но тем не менее». Она зажмурилась и уже представила, как обсуждает малейшие подробности этого слуха с Анькой. По коже пробежали мелкие мурашки. Предчувствие скорого наслаждения слаще, чем само наслаждение. Машка не знала, почему ее так сильно раздражала Оксана. Они дружили больше двух лет, вместе обедали каждый день, иногда даже ходили в бары после работы и в кофейни по выходным, делились друг с другом проблемами, переживаниями и радостями. Но дружбы не выходило. Выходило лишь какое‑то извращенное общение, когда каждой хотелось, чтобы у другой случалось что‑то плохое. Машка даже не почувствовала ни малейшего укола совести, когда писала сообщение Аньке со сплетней про Оксану и Соколова. Оксана ее откровенно бесила, так пусть помучается. Так ей и надо, в конце‑то концов. Может быть, в следующий раз сто раз подумает, прежде чем раскатывать губу на очередного красавчика. Она себя в зеркало‑то видела?
5
Оксана закатывать губу не собиралась, но определенно мучилась. К вечеру настроение совсем скукожилось. Оно и понятно: за такой короткий срок пережить два расставания, полностью изменить свою жизнь, а объект желания до сих пор оставался за пределами досягаемости. Дома Оксана встала напротив зеркала в прихожей, придирчиво посмотрела на себя и подумала: «И что Соколову не хватает?» Да он должен был уже давно пасть к ее ногам. И не таких мужчин она сводила с ума! Гении и изобретатели, миллиардеры, художники и писатели, актеры и плейбои, воины и короли, – все они были бы счастливы любить ее, один только Соколов, как слепой щенок, не мог разглядеть свою судьбу. Жизнь так коротка, а они оба бездарно тратят драгоценные минуты. Она – в гнетущем одиночестве, он – с женщиной, которую не любит. Когда‑нибудь они вспомнят эти дни в разлуке и горько усмехнутся собственной нерешительности. Оксана скажет: «Я с первого дня знала, что ты станешь моим мужем». Соколов ответит: «Я тоже сразу разглядел в тебе свою жену». Так почему же ты так долго ждал? Как долго? Всего‑то три недели… Три недели счастья – это миг, три недели боли – это вечность. Оксане так понравилась эта мысль, что она решила записать ее в альбом с фотографиями своих любовников. Портрет Соколова улыбался ей. Боже, как она скучала по нему! Как хотела, чтобы он сейчас оказался тут, рядом, обнял ее, прижал к себе, прикоснулся теплыми губами к ее волосам. Неужели она просит слишком многого? Оксана решила поговорить с Соколовым.
– Олег, неужели тебе нравится эта девушка, эта женщина рядом с тобой?
Голос Соколова с диктофона привычно ответил:
– … мне нравится.
Оксана вслух чертыхнулась. Она перемотала запись слишком далеко вперед и теперь расплачивалась за свою оплошность. Разговор как‑то неожиданно и быстро стал выходить из‑под контроля.
– А как же я, Соколов? Как же наша любовь?
– Трудно что‑либо сказать, – жестко отчеканил любимый. Оксана почувствовала, как теплая влага набухла на ее веках. О, этот Соколов был не так прост! Он мог быть очень жестоким и бессердечным.
– И ты ее любишь? – еле сдерживая слезы, спросила Оксана.
– Да, все хорошо, – равнодушно ответил голос.
Оксана упала лицом в подушку и громко зарыдала. Это была их первая ссора. И первая подобная ссора в ее жизни. Прежде любовники во всем с ней соглашались и сами плакали, умоляя Оксану не разрывать отношения. Теперь участь страдать досталась ей. Стрелец выпустил свои острые стрелы и разорвал ее сердце в клочья.
Оксана прорыдала около часа и почувствовала, что осталась совсем без сил. Сколько можно так убиваться? Нет, это ей совсем не нравилось. Не такой должна быть ее судьба, не такой должна быть ее любовь с Соколовым. Отныне всё будет, как захочет она. Оксана сделала пару глубоких вздохов, взяла себя в руки и громко сказала:
– Я не позволю тебе играть со мной, Олег. Ты расстанешься с ней. Ясно?
– … не переживай, – уже мягко ответил голос. Оксане даже показалось, что Соколов испугался ее тона. То‑то, парниша! Не с той связался. Будешь делать то, что тебе говорят. Хватит уже драм и трагедий.
– Когда ты с ней расстанешься? – Оксана умела быть настойчивой.
– В субботу, – предсказуемо пообещал Соколов.
– Ладно, – согласилась Оксана.
– Целую, – как‑то неуверенно пробормотал голос.
Она хотела стереть с диктофона дурацкую запись, которая больше не приносила ей радости и не утоляла одиночества, но все‑таки это была часть любимого, единственная нить, которая пока их связывала. В последний момент у нее не хватило духу удалить файл, она просто свернула приложение и легла пораньше спать. Завтра приезжал навязанный матерью Юрка, Оксана не хотела показаться ему несчастной или заплаканной. Она должна выглядеть умопомрачительно, ведь Юрка обязательно потом в деталях расскажет ее матери о встрече, о том, как вела себя Оксана, что говорила и как выглядела. Нет, она не доставит никому удовольствия сомневаться в ее счастливой столичной жизни.
6
Пятница, как назло, выдалась тяжелой. Трудности начались с самого утра – потерялся важный отчет, который Оксана готовила всю неделю для совещания по итогам месяца. Она точно помнила, что в четверг вечером оставляла папку с документами на своем столе, но утром в пятницу ее там не оказалось. Сначала Оксана решила, что это пустяки. Отчет, конечно же, быстро найдется. Кто‑то по ошибке взял и забыл положить обратно, хотя кому пришло бы в голову брать без спроса документы с чужого стола? Оксана отправила сообщение в чат отдела, со смайликами, очень вежливое. Попадалась ли на глаза кому такая папочка с отчетом? Плиз, верните срочно, мне она очень нужна. Коллеги поставили под сообщением пару реакций, но на этом дело и кончилось. Время шло к одиннадцати, а отчет так и не был найден. Конечно, Оксана могла просто распечатать опять документы, но это означало, что ей пришлось бы заново делать обход ответственных лиц и подписывать отчет у них. Пять подписей! Пять! Этим она уже занималась все утро четверга, и что же – опять тратить чужое и собственное время? А ведь есть еще и другая работа, копились срочные и не очень задачи, звонил телефон. К полудню Оксана запаниковала. Она даже отказалась идти на обед с Машкой.
– Что‑то случилось? – спросила подруга.