Хелен Каштанова

Ночную тьму уже сменяла сероватая нега.

Он медленно гладил ее волосы и прижимал ее голову к себе.

– Хелен, я хочу большего с тобой, хочу быть всегда рядом, хочу заботиться о тебе, о нас, хочу продолжения, с твоими глазками и губками, и уж точно я не потеряю тебя и не отпущу, ты понимаешь.

Я дам тебе все, что ты захочешь. Я подарю тебе все самое лучшее в этой жизни, и взамен я попрошу только одного: Стать моей женой.

 

Глава 6. Последний шанс на спасение

 

Гравировка нужна внутри кольца, надпись уже здесь. Красивый прописной шрифт, будто пером, каллиграфически правильный.

Пальцы Всеволода переминали бумажку, на которой была написана особенная надпись.

Он не волновался, однако был переполнен чувствами и мыслями, которые приятно будоражили его зрелое мировоззрение. Хелен была словно шагом в новую жизнь, светлую, наполненную и счастливую, ту, которую не раз рисовало его мужское сознание.

– Сварить вам кофе? – предложила милая дама в очках.

– Нет, спасибо, я оставил рекомендации по изделиям и уже уезжаю.

– Прекрасно, тогда будем ждать вас снова!

– Да, я приеду с супругой.

Это слово грело что‑то в его груди, что‑то похожее, скорее всего, на душу.

По приезде в офис Всеволод превращался в настоящего руководителя, без доли презрения он внушал уважение. Он не был фанатиком бизнеса, но твердо знал, что средства дают возможности. Деловые встречи, да и просто встречи с друзьями, были для него обыденностью, такой же, как для многих вечерние просмотры телевизора в кругу семьи, как раз об этом он и мечтал. Он пришел к браку настолько осмысленным, насколько может быть подготовлен партнер к удачной сделке. Будучи человеком весьма не черствым и не глупым, он всегда испытывал тягу к книгам и живописи, дело, в котором он был достаточно консервативным, давало средства на творческие идеи и капризы, не раз он тратился на приобретение понравившейся на выставке картины.

Хелен изначально была для него не похожей на других, ему был интересен ее мир, она вся, познавая ее вновь и вновь, он расширял свои рамки и принимал что‑то новое и желанное.

Иногда он следил за ней, отправляя охрану, но в целом его уверенность в себе не давала почве под ногами ползти, он не страдал ревностью, но желал все держать под контролем.

Это была первая свадьба в его жизни, как ни странно, раньше он отдавал предпочтение гражданскому браку, это его устраивало и не тревожило. Однако малейшие сомнения потерять Хелен не давали ему покоя, поэтому он хотел обезопасить себя со всех сторон, создав нерушимую стену.

Он продумал все: от места до идеи с кольцами, – все это было его чистым желанием, на которое он не жалел своего времени.

За Хелен он оставил выбор костюма и платья, а также свадебного путешествия, которое все же, как ему виделось, они могли были бы провести во Франции или на острове Беата, остановившись на вилле его близкого друга.

Хелен более спокойно относилась к этому важному дню в своей жизни и не потому, что не испытывала волнения, просто ей казалось, что все можно сделать менее напыщенным. Ей нравилось желание Всеволода, но важнее все же было внутреннее состояние в их маленьком мире.

До свадьбы оставался месяц, многое уже было придумано и заказано, что‑то еще оставалось подготовить.

Хелен ходила по гостиной в шелковом белом халате, практически сливаясь с мебелью. Иногда ей и вправду казалось, что она предмет прекрасного интерьера, которым можно похвастаться перед гостями. Кроме безграничной любви Всеволода, в ее жизни вошли слишком, на ее взгляд, аристократические проявления, такие как высокомерие и пафос. Она гнала их из дома, но каждый человек, переступающий порог, вновь приносил их обратно.

Как это нравилось людям, рассуждала она в своих мыслях, быть роботами, такими напыщенными и сдержанными. Ей хотелось не только финансовой свободы, она хотела свободы в действиях. Сесть на пол возле камина, заказать пиццу, весело общаться до полуночи, невзирая на правильный режим.

Всеволод не был занудой, он мог не спать ночами, читая книги или читая свою любимую книгу, самую рукотворную и волнующую под названием Хелен.

Она любила его глубину, его разум, – не меньше чем тело. Просто порою скучала по более простым вещам и, скорее всего, по себе.

Фред, казалось, смирился с неизменностью решения Хелен. Его дела шли в гору, он обдумывал возможность приобретения уютной квартиры в доме с панорамными окнами. Он знал, что сам сможет обставить все по своему вкусу, но в своей душе все же желал, чтобы эта квартира стала частью Хелен, поэтому просить ее о помощи было в его планах.

– Милая, сегодня я уеду по делам, как обычно, буду вечером, у тебя сегодня примерка платья?

– Да, и я хотела заехать на работу.

– А что тебе там нужно?

– Я хочу обговорить возможные вакансии, через месяц мы вернемся из путешествия, я хочу вновь выйти в свой коллектив.

– Хелен, мы уже обговаривали этот вопрос. Для чего тебе эта работа? Мы думали о ребенке, ты помнишь?

– Ты постоянно в делах, а я вечно придумываю, чем занять свой день, ты понимаешь, я тоже хочу развиваться.

Всеволод поднял тяжелый взгляд исподлобья, – расслабил ворот рубашки и присел на край пуфа в прихожей.

– Я понял тебя, хорошо.

Ты будешь работать, пока у тебя будет на это время, но в моей компании, я не хочу, чтобы моя жена работала в соседнем банке.

– Но кем я буду работать в твоей компании Сева? У меня есть свой коллектив.

– У тебя будет мой коллектив, или я тебя не устраиваю?

– Устраиваешь, конечно, но…

– Любимая, пожалуйста, подумай о подготовке к нашему празднику, осталось совсем немного времени, я прошу тебя.

– Да, конечно.

Она поцеловала его в губы, и Всеволод скрылся за дверью.

Хелен допила свой кофе, закинув кружку в посудомойку, задумалась о словах Всеволода. Она хотела стать мамой, это бы многое поменяло, в квартире Всеволода ей нечем было себя занять, в обед приходила горничная и убирала квартиру, а она могла лишь позаботиться о книгах и разобраться в гардеробе.

Ребенка я точно никому не доверю, думала она, внушая себе полную самостоятельность.

Ее размышления прервал звонок.