Хозяйка для оборотня и прочие неприятности
Быстренько съев пару кусочков, девка скривилась, деля вид, что невкусно, однако на этот раз обошлось без швыряния тарелок.
Служанки поспешили убрать стол, выставляя перед носом фон Латтимер фрукты, на которые она набросилась с настоящим голодом.
Очень интересно… Неужели все дело в падении с лошади? Головой она приложилась знатно… Кстати, почему крошка Эль как будто не замечает ушиба? Всю дорогу обратно девка стонала, щупала шишку и то и дело теряла сознание.
А теперь уплетает плоды манг у – только сок во все стороны брызжет. И выбирает при этом чуть недозрелые, не самые сладкие.
Перекусив – Бернард никак не мог назвать это полноценным завтраком, – фон Латтимер чинно промокнула губы салфеткой.
– Теперь мне нужно пройтись! – заявила во всеуслышание. – Хочу гулять.
– Как скажете, госпожа.
– Конечно, госпожа.
Служанки кивали, быстро убирая со стола.
Дожидаться их девка не стала – и почему он не удивлен?
Бернард бесшумно ступил ближе, и фон Латтимер тут же среагировала – слегка повернула голову, а в темных глазах раздражение с легким флером неуверенности и, может, испуга.
Она хочет идти одна.
В библиотеку за любовными стихами… Да‑да, как же. Если вчера он еще мог в это поверить, то сейчас уже не спешил.
Девка или сильно ударилась головой, или… он не знал, что именно. Свихнулась? Задумала очередную гадость? Но она же тупа, как пробка! Была…
– Я провожу вас сам, госпожа, – бросил упреждающий взгляд на служанок.
А те и рады отделаться.
Бедняжки были сыты по горло выходками четы фон Латтимер. В Святые Нужники шли от горькой безысходности и бежали при первой возможности.
Он бы тоже сбежал. Но перед этим…
Бернард хищно оглядел жирную шейку, представляя, как красиво на ней будет смотреться разрез от уха да уха. Обязательно будет!
А пока он немного понаблюдает. Нужно разобраться, что на этот раз задумала фон Латтимер.
Недовольно поджав губы, девка отвернулась и пошла к лестнице. Без всякого нытья с требованиями нести ее Высочество на руках, поднялась и нырнула в коридор. Подхватив юбку, неторопливо пошла в сторону внутренней галереи.
Бернард молча двигался следом.
Она ведь в библиотеку хотела. Так почему идет в обратную сторону?
Но, крепче стиснув зубы, раб покорно следовал за своей хозяйкой.
– Ой, – тихонько ахнула фон Латтимер, когда они вошли под своды залы, сплошь увешанной портретами «достопочтенных предков».
Тут тебе и Генрих фон Латтимер по прозвищу Безликий, и Антуана Безумная, и Бонифер‑Шутник…
Девка брела от картины к картине, будто видела в первый раз. Может, оно и так. За все время пребывания в замке Бернард ни разу не видел, чтобы крошка Эль посещала галерею.
– Ох…
Тихий возглас царапнул по нервам. Девка замерла перед одной из картин, прижимая руки к груди.
– К‑кто это? – прозаикалась, разглядывая изображение.
Бернард что было сил стиснул кулаки и, склонившись, негромко ответил:
– Совсем забыли, госпожа ? Это ваш муж.
Глава 5
Муж?!
Вот это совершенство – муж девицы Элизабетты?!
Отбросив всякую осторожность, Елизавета разглядывала великолепное сочетание мужественности и грации.
И она еще думала, что Бернард красавчик?
Черта с два!
Сейчас перед ней находилось само совершенство.
Огромный портрет Айкинара фон Латтимера изображал черноволосого мужчину с невероятно выразительными серебристо‑серыми глазами в опушке темных ресниц. По‑мужски красивые губы изгибались улыбкой Джоконды, чуть отросшие волосы свободно падали за спину, подчеркивая высоту лба. А локтем Мистер Идеал опирался на мраморную подставку, давая полюбоваться богатством черного с тиснением камзола, который очень хорошо подчеркивал ширину плеч.
Снова и снова Елизавета разглядывала и рельеф скул, и скульптурный с легкой горбинкой нос, и в меру тяжелый подбородок без лишней растительности.
Нет, не совершенство… Молодой бог!
Если, конечно, художник не соврал.
Кое‑как подобрав слюни, Елизавета заставила себя отвернуться от картины.
И тут же столкнулась с внимательным взглядом желтовато‑янтарных глаз.
« Совсем забыли, госпожа? Это ваш муж », – прогудел в ушах ехидный баритон Медведя.
Ох, ты! А ведь она сама себя подставила. Срочно нужно что‑то придумать!
– Моего мужа нет так долго, что я успела его забыть!
Кажется, получилось достаточно трагично. Раб фыркнул.
На мгновение Елизавете показалось, что он ляпнет что‑то в стиле «не удивлен», но мужчина промолчал.
А Елизавета с неохотой продолжила свой путь от картины к картине.
Однако теперь едва ли что‑то могло отложиться в голове. Все пространство там заняли мысли j невероятной красоте супруга.
И как бы ей ни хотелось прыгать на месте и бить в ладоши от счастья, но здравый смысл твердил: вряд ли такой мужик мог влюбиться в девку, обремененную лишними килограммами и повышенной стервозностью.
Значит, брак договорной. Недаром «любящий» муж свинтил в столицу и не приехал, пока она была без памяти.
– Долго ли длилась моя болезнь?
Ее голос заметался под высокими арочными потолками галереи. Елизавета слегка поморщилась – вот это акустика!
