Хозяйка для оборотня и прочие неприятности
– Ох, – выдохнула, прижимая ладони к щекам.
Все‑таки пейзажи здесь живописные!
Как будто снова на Алтай попала. Горы, густые зеленые леса, синяя гладь рек… и болото, конечно.
Отсюда его было видно гораздо лучше. Оно подбиралось к самому замку, окружая его и защищая. К изножью вела узкая тропка, но о том, чтобы сегодня попасть вниз, можно забыть.
В первую очередь ей нужно опять посетить библиотеку и взять книги по родословной – своей и мужа. На всякий случай. А потом снова попытаться отделаться от Медведя, который ходил за ней, будто булавкой приколотый.
Елизавета покосилась на застывшего у колонн мужчину.
На первый взгляд, он тоже наслаждался видами, но она всей кожей чувствовала – его спокойствие напускное.
Пусть Бернард немного сбит столку ее выступлением, но нужно держать ухо в остро.
– Какая гадкая погода, – пробормотала Елизавета, хотя это была чистая ложь. – Пожалуй, вернусь в библиотеку.
И заторопилась обратно. Но через кухню. Ей нужно найти что‑то для лица. Терпеть такой рассадник прыщей? Нет уж, увольте! Ох, только бы здешние травы и масла помогли. Елизавета очень на это надеялась.
Глава 7
Нет, да это форменное издевательство!
Елизавета чуть не плакала, рассматривая россыпь свеженьких, только начинавших созревать прыщей.
Вчерашняя маска, которую она готовила с таким воодушевлением, дала строго противоположный результат.
Теперь лицо леди Элизабетты напоминало моську несчастного подростка на самом пике буйства гормонов. Один прыщ громоздился на другой, и вся эта «красота» нещадно чесалась.
– Чертовщина какая‑то, – пробормотала, осторожно трогая щеку.
Может, все дело в благостной травке, которую посоветовала ей матушка Синиш? Как знала, что нельзя было использовать незнакомый ингредиент! Сегодня ограничится умыванием серной водой и точка! Жизненно необходимо, чтобы воспаление сошло, а потом начнет чистку.
– Ах, госпожа, – вздохнула за спиной служанка. – Пожалуй, стоит сильнее ужать пояс платья. Кажется, вы несколько, эм‑м‑м, уменьшились.
Елизавета едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Несколько? По ощущениям, ушло килограммов пять!
И это сбивало с толку.
Не могут люди худеть так быстро, но ее тело будто с радостью избавлялось от лишнего веса. Уже и бока не так видны, и второй подбородок сдулся.
Она очень обрадовалась, когда, вскочив с постели, почувствовала себя легче.
Но весь восторг померк, стоило взглянуть в зеркало.
Как бы муж не сбежал обратно в столицу, увидев разукрашенную мордашку жены. А может, и к лучшему.
Вчера Елизавета весь мозг сломала, пытаясь запомнить хитромудрые переплетения родословной фон Латтимер.
Род был о‑о‑очень древним. Неудивительно, что супруг взял фамилию жены, отказавшись от собственной, чтобы повысить свой титул.
Этот факт прямо‑таки кричал о том, что брак договорной, а чувствами тут и не пахнет.
– Как будто собственной внешности мало, – пробормотала, вглядываясь в раскрасневшееся и слегка опухшее лицо.
– Что, простите? – пискнула служанка.
Совсем молоденькая, она походила на олененка – большеглазая, тонкорукая. И до ужаса пугливая.
Что немудрено с такой хозяйкой‑истеричкой. И Елизавета снова вздохнула.
– Как тебя зовут, спрашиваю.
– Д‑динария… То есть Дина, госпожа, – прошептала бедняжка, не иначе как готовясь упасть в обморок.
– Утяни туже пояс, Дина. И можешь быть свободна.
Олененок перевела дух и, пробормотав «да, госпожа», очень ловко застегнула крючки, а потом исчезла, будто тень.
Молчаливый Бернард удостоил служанку долгого взгляда и вновь отвернулся к окну, делая вид, что любуется ясным небом и окрестными пейзажами. Он никак не комментировал изменения внешности госпожи, но, увидев утром, глянул с такой брезгливостью, что Елизавета запустила в него подушкой.
Не хотела, честно!
Но рука сама махнула. Да еще с такой злостью… От яркости желания причинить боль Елизавета даже испугалась – не ее это чувства! А Бернард просто перетек в сторону. Кажется, подобный выпад мужчину совсем не удивил.
– И вам доброе утро, госпожа, – оскалился, демонстрируя гипертрофированные клыки.
И, пока Елизавета отчаянно соображала, как бы ей извиниться, заявил:
– Позову слуг.
А потом скрылся, оставив ее в тягостных размышлениях по поводу внезапной вспышки гнева. Но долго предаваться унынию Елизавете не пришлось – комната живо наполнилась слугами.
Даже лекарь с монахом явились. Оказывается, они были братьями. Что не мешало им яростно спорить по любому мало‑мальски удобному поводу.
Вот и при виде свеженьких прыщей один предложил умывание святой водой и семь дней поста, а второй мази и прогулку на свежем воздухе, ведь «солнце есть сила небесная и целебная», на что преподобный Луи возразил о благости Владыки, пропитавшей солнечные лучи.
Елизавета слушала вполуха.
Гораздо больше ее интересовало щебетание матушки Синиш, которая рассказывала о делах в кухне и замке. Оказалось, им надобно проверить запасы и некоторые комнаты, ведь наверняка вместе с супругом приедут «важные гости».
Членам семьи фон Латтимер не пристало путешествовать без сопровождения.
Елизавета еще раз критически оглядела собственное отражение. Как приедут – так и уедут! От такой «красоты» надобно спасаться бегством – а вдруг заразно?
Поправив рукава, она поднялась с бархатного пуфика.
– Велите собрать корзинку для еды. Небольшую! – обернулась к матушке Синиш. – Сегодня я изволю прогуляться и отведать пищи на природе!
Старушка засуетилась, быстренько собирая щетки и заколки.
– Конечно, госпожа, как скажете, – бормотала, пряча блекло‑синие глаза. – Аппетит на природе живенько проснется! Побольше поло…
– Нет!
От ее визга даже Медведь вздрогнул. Обернулся, вздергивая широкие брови, а в глазах опять желтые огоньки пляшут. Светятся. Бр‑р‑р…
– В смысле… Живот болит! – топнула ногой. – Я что вчера сказала? Забыли?!
