Хроники Ворона. Книга первая

Рудольф посмотрел на Зорана как на наивного ребенка и, покачав головой, произнес:

– Ты достаточно умен. Когда‑нибудь сам все поймешь.

Несколько минут они оба молчали, погруженные каждый в свои мысли. Зоран прервал тишину:

– Рудольф.

– Да?

– Ты, наверное, хочешь знать, кто тебя заказал.

– Буду признателен, если ты все‑таки приоткроешь завесу этой тайны.

– Меня наняли крестьяне из Ярры.

Граф явно не ожидал услышать подобного.

– Не может быть… Почему?

– Я думаю, в глубине души ты и сам знаешь ответ на этот вопрос, просто не хочешь этого признавать.

Рудольф поник. Он открыл было рот, чтобы ответить что‑то, но промолчал. Видя его растерянность, Зоран продолжил, дабы избежать неловкой паузы:

– Вопреки твоим заверениям о том, что они просто искали повод тебя прогнать из‑за отчасти понятного страха перед редким недугом, могу авторитетно заявить, что заблуждения на счет твой причастности к смерти Йохана до сих пор живы.

Граф все молчал, но было видно, что каждое сказанное Зораном слово хлыщет его гораздо больнее, чем кнут попавшегося на краже вора. Еще бы. Крестьяне, которых он так полюбил и с которыми был добр, искренен и щедр, несправедливо считали его убийцей. Люди, о которых он заботился даже после того, как они его изгнали, в ужасе послали за ним наемника, чтобы защититься от нападений, которых и так никогда бы не случилось.

Как жители Ярры могли так о нем подумать? Ведь он же все им объяснил…

Зоран чувствовал, что нужно найти какие‑то слова:

– Я не могу пройти мимо ошибочности твоего изгнания. Ты должен жить там, где тебе место, – среди себе подобных. Ты можешь вернуться к людям, Рудольф, можешь и обязан. Они примут тебя, вот увидишь. Вместе мы сможем донести до них то, что в одиночку ты смог донести до меня: чудовища измеряются не количеством шерсти, но поступками. Ты скажешь крестьянам нужные и правильные слова, я знаю это и обязуюсь, в свою очередь, подписаться под каждым из них. Хочу сделать это для тебя в награду за твое благородство и… просто так. И я не приму отказа.

– Ты думаешь, шанс еще есть?

В глазах графа загорелась искорка надежды. Осталось только раздуть ее, чтобы появилось еще и пламя решимости.

– Сейчас самый подходящий момент, чтобы все исправить, граф. Другого такого может не представиться. Я скоро покину эти края, и больше некому будет подтвердить истинность твоих слов.

Трудно сказать, что заставило Рудольфа ван Пацифора прислушаться к Зорану из Норэграда. Может быть, доводы показались ему убедительными. Может быть, оптимистичный настрой наемного убийцы вселил в графа веру в успех этой затеи.

Но, скорее всего, он просто был наивным мечтателем, а таких, как правило, жизнь бьет больнее всего.

Подумав недолго, Рудольф, наконец, произнес фразу, за которую в последующем будет проклинать себя всю оставшуюся жизнь:

– Тогда не будем терять времени, мастер Зоран, и пойдем, пока светло.

Зоран обрадовался такому решению. Он действительно хотел сделать как лучше.

– Пойдем, граф.

– Только пообещай мне одну вещь.

– Конечно.

– Как бы ни сложился разговор, как бы ни отреагировали на нас крестьяне, ты никого из них не тронешь.

– Обещаю.

Рудольф ван Пацифор с признательным видом кивнул Зорану, и они отправились в деревню.

***

Начало смеркаться, когда вокруг них, в самом сердце селения собрались почти все его жители. Весть о возвращении графа быстро разнеслась по Ярре, и, выходя на улицу, кто‑то брал с собой дубину, кто‑то вилы, кто‑то нож. Дружинники также находились в толпе, вооруженные своими ржавыми мечами.

Рудольф заговорил:

– Жители Ярры! Друзья! Я вернулся сюда, чтобы отстоять свою невиновность! Чтобы отстоять свое право называться человеком! Вы подослали ко мне убийцу, и он не даст соврать, что у меня была не одна возможность его прикончить! Но я не сделал этого! Как и не трогал Йохана! Вы приняли меня, когда другие от меня отказались! Я был благодарен вам тогда и благодарен до сих пор и никогда не трону никого из вас! Я не держу зла из‑за решения избавиться от меня! Но, видит Бог, оно неверное! Примите меня назад, и я стократно отплачу вам добром за добро!

Зоран видел по глазам жителей, что они и так знают правду, но лица их все же остаются недоброжелательными. Неужели Рудольф оказался прав, и крестьяне просто искали повод избавиться от него?

Какой‑то крестьянин, стоящий в первых рядах толпы, заговорил:

– Мы, граф, заверениям твоим не верим. Йохана ты убил. И видеть тебя мы здесь не хотим. Не надобно нам это. Убийц мы к тебе не подсылали и подсылать не собираемся, но видеть тебя не хотим. Уходите по‑доброму, ты и этот твой убийца. А не уйдете, так прямо здесь мы вас и закопаем.

Зоран недовольно фыркнул.

«Даже признаться не могут, что наняли меня».

Вдруг Рудольф начал с особым вниманием рассматривать стоящую перед ними толпу. Он переводил пристальный взгляд с одного крестьянина на другого и, в конце концов, после минуты таких наблюдений разочарованно и даже слегка презрительно улыбнулся, будто внезапно узнал о жителях деревни что‑то отвратительное. А потом произнес:

– Пойдем, Зоран. Они всё и так знают. Им просто были нужны мои драгоценности. Я не дарил им столько, сколько на них надето.

Зоран оглядел толпу точно так же, как до этого граф, и поразился увиденному: почти каждый крестьянин носил какое‑нибудь изысканное ювелирное украшение, которое явно было ему не по карману.

Теперь все встало на свои места, и обнажившаяся вдруг подлинная причина изгнания Рудольфа ван Пацифора оказалась простой и до омерзения циничной.

Крестьяне не винили его в смерти Йохана. И они совершенно точно не боялись его болезни.

Они просто нашли способ его ограбить.

Наемный убийца смотрел на толпу испепеляющим взглядом.

– Зоран, пойдем. Тебе и мне тут не место.

Но Зоран отказывался подчиниться:

– Подожди.

Он подошел к тому человеку из толпы, который с ними заговорил, и с нескрываемой ненавистью произнес:

– Так вот в чем дело. Вы просто воры. Ради пары бесполезных для вас, олухов, побрякушек, вы готовы уничтожить жизнь человека, который был к вам добр. Человека, чьего мизинца на ноге не стоит ни один из вас. Будьте вы прокляты.