Хроники Ворона. Книга первая

***

Анжелику мучила бессонница, когда ей показалось, что в дверь кто‑то постучал. Она не поспешила ее открывать, так как приняла звук за игру своего воображения. Однако тихий стук повторился, все же заставив ее покинуть свою кровать. И она направилась ко входной двери, чтобы выяснить, кого к ней принесло в столь поздний час.

Открыв дверь, она увидела перед собой опасного на вид человека, одетого во все черное. Голова его почти полностью скрывалась под капюшоном, и лишь нижнюю часть лица можно было хоть как‑то разглядеть: твердый, угловатый подбородок и слегка опущенные уголки рта, выдающие угрюмый нрав. Кожа незнакомца была бледной. Анжелика вздрогнула, испугавшись: новоявленный гость вселял страх.

Внезапно он заговорил. С едва уловимым северным акцентом. Разборчиво, но довольно тихо. Ровно настолько, чтобы его могла слышать только она:

– Дункан мертв, Анжелика.

Та застыла в изумлении и не смогла сразу найти слов, чтобы ответить загадочному гостю.

– Ворон передал послание. Я сделал то, что должно. Ваш муж отмщен, – продолжил низким голосом убийца.

Анжелика не могла поверить своим ушам. Но незнакомец, очевидно, не лгал, так как никто не мог слышать того, что она говорила птице на балконе.

– Спасибо… – растерянно вымолвила она. – Зайдите, а то нас заметят. Я… я сейчас.

Незнакомец вошел в дом в ожидании Анжелики, которая на время удалилась в другую комнату.

Через минуту она вернулась, сжимая в руке кинжал, по украшенной драгоценными камнями рукоятке которого можно было сделать вывод, что он очень дорогой.

– Как вас зовут? – спросила Анжелика.

– Зоран.

– Держите, мастер Зоран, вот то, что я обещала. Спасибо вам.

Зоран взял кинжал в руки, быстро окинул взглядом камни на рукоятке и, видимо уверившись, что они настоящие, спрятал оружие в одеждах.

– Он стоит больших денег. Продав его, вы предотвратили бы много своих проблем. Так почему же не сделали этого?

– Это семейная реликвия. Она была дорога мне… до того, как Хуго аресто… похитили. Да и не купил бы у меня его ни один торговец. Глядя на меня, никто не поверит, что я его не украла.

– Прощайте, Анжелика. – Зоран развернулся спиной к служанке, намереваясь уйти. Но едва он открыл дверь, рассчитывая сделать шаг на улицу, как Анжелика заговорила снова. Зоран этого ожидал.

«Только не это».

– Зоран, постойте. Вы… для вас, кажется, нет ничего невозможного. Помогите мне еще раз, прошу. Найдите моего мужа. Живого или мертвого. Я добуду деньги. Не знаю как, но добуду. Я заплачу вам столько, сколько будет нужно.

– Я не занимаюсь подобными вещами, – отрезал он, не оборачиваясь.

Воссоединять семьи – не его работа. Как бы ему ни хотелось, чтобы было иначе.

Зоран вышел из дома Анжелики, оставив лишившуюся последней надежды женщину наедине с пустошью, которая синим пламенем выжжена на ее душе. С пустошью, на которой, если и взрастет хотя бы что‑то, то не скоро и едва ли обильно.

Через несколько минут он скрылся в темных переулках рабочего квартала Трезны. А через полчаса его уже вовсе не было в освобожденном от власти работорговца городе.

Наемный убийца знал, что он показался несчастной служанке бессердечным, холодным чудовищем и, как всегда в таких случаях, испытывал из‑за этого горечь.

Ведь быть и казаться – это никогда не одно и то же.

 

КРЕПОСТЬ

 

Находящееся на севере материка предгорье Афрея по праву считается одним из самых живописных мест в королевстве Ригерхейм. За несколько десятков миль до начала восхождения на саму гору перед взором забредшего в эти края путешественника предстают поражающие высотой деревьев сосновые и еловые леса, наполняющие легкие вступившего в них успокаивающим ароматом хвои, бесчисленные озера, гладь каждого из которых своей девственной чистотой напоминает слезы богов, а также бурные реки, ритмичным течением от одного крутого порога к другому заставляющие думать, что у этого места есть сердце, венами для которого они являются.

Флора этой части страны поражает своим изобилием: леса полны различного вида кустарников, на болотах растут лишайники и мхи, а для того, чтобы сосчитать все видовое многообразие ягод, человеку не хватит пальцев обеих рук и ног. Здесь с одинаковым успехом растут красная и черная смородина, черника, земляника, брусника, клюква и, конечно же, кисло‑сладкая принцесса болот – морошка.

Но все свое несравненное очарование природа этих мест открывает лишь дважды в сутки: на рассвете и на закате. В эти часы игра солнца на глади здешних озер создает невероятное буйство красок, отчего все вокруг начинает казаться сказочным и даже сюрреалистичным.

При этом любителю живописи редко доводится увидеть в музеях или приобрести на аукционах картины с пейзажами предгорья Афрея. Их попросту очень мало, потому что редкий художник осмеливается приходить сюда, чтобы увидеть воочию и перенести здешние красоты на полотно. Ибо в этом краю путника на каждом шагу поджидает смерть.

И лишь на малую долю причиной агрессивной нелюдимости этого края стал тот факт, что сама природа позаботилась о своем покое от наблюдателей бесчисленным множеством опасных зверей: от хитрых лисиц и свирепых рысей до умных волков и могучих медведей.

Основная причина является куда менее прозаичной: предгорье Афрея – территория древней магии. Беспечному путнику данный факт сулит в лучшем случае смерть от голода и истощения, ведь, ступив сюда, в кажущийся таким безопасным хвойный лес, и пройдя достаточно глубоко, он, околдованный, уже никогда не сможет найти из него выход. В худшем же случае он умрет от остановки сердца, так как местная магия насылает на путешественников чудовищные, ужасающие галлюцинации. А существует она здесь лишь потому, что обывателям нельзя знать некоторые вещи достоверно.

Им нельзя знать достоверно, что на горе Афрей, сросшись с ее серыми склонами, будто вековечная часть ландшафта, расположилась крепость, название которой на древнем языке звучит как Кун Руммун.

Скала Воронов.

Место, где учат убивать.

***

– На! Получай, слабак! – прокричал крепкий розовощекий мальчишка лет одиннадцати на вид, после чего в победном жесте поднял над головой деревянный тренировочный меч. Похожее на поросячье лицо юного фехтовальщика при этом озарила довольная улыбка.