И с привкусом любви на губах
Добираюсь до трассы. Какая я молодец! Теперь бы попутку поймать и на вокзал! А там в любой мелкий городишко, и поминайте, дорогой Синяя Борода, и его не менее дорогой племянничек, как меня звали!
Раздолбанная шестерка тормозит в десяти метрах от меня. Старый дедок пожалел пигалицу в снегопад, остановившись. Бегу в прокуренный, но теплый салон. То, что надо, ведь обувь и штанины джинсов промокли насквозь.
Радио бубнит в салоне, дедушка жалуется на свою жизнь, а у меня чертики в крови скачут от радости, что смогла! Да, я та еще штучка! Совсем не рохля, как про меня думают все остальные. Убегу и выживу! Затеряюсь в глубинке, выйду на работу, пойду учиться. И все у меня будет хорошо!
Глава 15
На вокзале шумно и многолюдно. В салоне попутки я успела согреться и пообсохнуть. Сейчас в зале тоже тепло, так что надеюсь, что не заболею от переохлаждения.
Очередь у касс небольшая. Я занимаю и иду изучать пути следования. Выбираю городишко неподалеку от столицы, в трех часах езды. Какая разница куда, лишь бы убежать от очередного деспота и его племянника целой и невредимой. В толпе я чувствую себя нормально – в ней легко затеряться, остаться незамеченной.
Расплачиваюсь за билет и иду в зал ожидания. Время тянется муторно‑долго. А я накручиваю себя все больше. Что если за мной все же была слежка? Что если меня все‑таки отыщут прямо сейчас и бросят в ноги Синей Бороды? Что мне будет за побег?
Забиваюсь в самый дальний угол, поднимаю воротник пальто, закрыв им нижнюю часть лица, а верхнюю прячу за волосами.
Мой поезд подходит к перрону. Подрываюсь с остальными, иду на пути.
– Алена?! Алена! – окрикивает меня до боли знакомый голос.
А? Что? Я на инстинкте озираюсь по сторонам, а потом включается мозг, заставляя меня сорваться на бег. Но поздно! Меня грубо хватают за локоть и разворачивают на себя.
Боже мой! Спаси и сохрани! Мамочка моя, что же сейчас будет? Я так давно не видела эти черные холодные дурные глаза, что даже и забыла, как страшно в них сейчас смотреть. Ибо это он… Амиран.
Я смотрю на него, как кролик на удава, загипнотизированная его ненавистью, его токсичностью, и уношусь в события годичной давности.
* * *
ПРОШЛОЕ
– Не пойду, пап… – всхлипываю отчаянно.
– Не пойдешь, а побежишь! – рявкает отец. – Твой жених с цветами пришел, извиняться! Не смей выделываться!
– Пап, он ударил меня. Позавчера. – хватаюсь я за подживший уголок губ.
– Значит, спровоцировала парня. Амиран так просто рук распускать не будет!
– Будет, пап… – прикрываю я глаза отчаянно, – еще как будет.
– Ну все, тварь неблагодарная! Ты надоела мне! Я восемнадцать лет кормил тебя не для того, чтобы ты мне весь бизнес похерила! А ну стерла слезы и пошла к своему жениху! С улыбкой и песнями! Вперед!
И я пойду. Ведь спорить с отцом бесполезно. Как бы я ненавидела Амирана – злого грубияна, сына папиного партнера по бизнесу, но отец отдал меня ему. То есть, в буквальном смысле отдал. Насовсем! Помолвил нас и даже моего согласия не спросил. А я… ничего не могла поделать с этим. Папа всегда был через чур строгим, жестоким ко мне. Я в сторону‑то парней никогда не смотрела. Он меня даже за просмотр клипов ругал, где красивые накаченные мужчины снимались, а тут…
Нет, я конечно не наивная маргаритка и все прекрасно знаю о взаимоотношении полов, но воспитанную в пуританском стиле, меня по достижению совершеннолетия слишком грубо толкнули в объятия похотливого парня, у которого совершенно определенная цель – поиметь меня. А когда я стала сопротивляться – честно, я не ожидала такого натиска и такого к себе отношения, то Амиран отвесил пощечину мне по лицу, обозвал холодной стервой и… выставил из машины.
Я всю жизнь прожила с деспотичным отцом и на многое от него не рассчитывала, но хотя бы элементарной жалости, или защиты… я ведь его младшая дочь. Но папа лишь наорал на меня и велел слушаться Амирана беспрекословно. Я обалдела тогда. Вы поймите меня правильно, меня к такому не готовили!!! Мне даже целоваться запрещали, не то, что позволять жениху залазить в трусики, а тут, в одночасье такое…
Это все потому что бизнес отца медленно, но верно трещал по швам. Он и мать в могилу свел, едва дела его пошатнулись. Деспотичный тиран, нетерпеливый, властный, как я выросла с ним такой ранимой и молчаливой, непонятно. Моей сестре, Марии, в этом плане повезло гораздо больше. Она старше меня почти на двадцать лет, и Григорий Соколов не ее родной отец. Он женился на маме и удочерил ее ребенка от первого брака.
К Маше подобных требований не предъявлялось, хотя ее юность пришлась на сытые годы для нашей семьи, чего нельзя сказать обо мне.
В общем, папа, чтобы сохранить хотя бы часть своего бизнеса договорился выдать меня замуж за Миро, сына Алана Алиева. Наивная! По началу я даже была не против. Амиран – красавец. Высокий, подкаченный, всегда модно одевается. Приятно пахнет парфюмом. Он отучился заграницей, сейчас вступает в бизнес своего отца. Пока он живет вместе с родителями, но уже строится его отдельный особняк для собственной семьи. То есть для нас с ним. Он водит собственный автомобиль…
Наши отцы договорились еще полгода назад, но за это время я видела жениха лишь несколько раз.
Скорее всего, у него были взрослые девушки. Зачем ему какая‑то соплячка?! Но все изменилось в день моего восемнадцатилетия. Папа закатил вечеринку. Алиевы, Миро и его отец были самыми желанными из присутствующих. А я еще как дура, нарядилась. Прическу сделала, макияж. Радовалась празднику. Вот Амиран и разглядел, что невеста его оказывается, выросла.
Он стал приезжать ко мне после этого. Захаживать к нам в дом. Папа одобрял это всеми руками. До свадьбы оставалось несколько месяцев. Амиран осмелел. Стал распускать руки. Когда он полез ко мне в первый раз, я очень испугалась. Не была готова к такому. Он толкнул меня и я чудом не упала. Но расплакалась, прибежала к отцу. И получила первую взбучку: Амиран мой будущий муж. Я не могу ему отказывать. А если буду артачиться, буду получать. И отец будет целиком и полностью на стороне жениха.
Амиран попритих с того момента. Приезжал, извинялся, дарил цветы и подарки – в основном, дорогие безвкусные ювелирные украшения, которые мне, молодой девушке были не нужны ни по статусу, ни по стилю. Я отказалась было, но получила предупреждение от отца, что своими «кривляниями» расстраиваю жениха. Пришлось нацепить безвкусный массивный золотой браслет на запястье, как напоминание того, что теперь нахожусь с завязанными крыльями в плену у грубого мужика.
