И тогда ты меня спасёшь
Налив в жестяную кружку воды и прихватив пакет с круассаном с тумбочки, Влад спустился в подвал. Свет, льющийся из приоткрытой двери, выделил насупившуюся фигурку в самом углу, жмущуюся к стене. На Барсова сверкнули два недовольных серых огонька. Темные стены, тишина, пропавшее чувство времени и сидение на холодном полу сделали своё дело – девушка отчаялась. Она ненавидела сильнее, чем боялась. Или ему так казалось.
Влад подошёл и молча поставил кружку рядом.
– Убери ссанину, воняет, – с неприязнью прорычала Саша и резко двинула жестяной тазик ногой. Тот продвинулся на несколько сантиметров, с режущим слух скрежетом металла о бетонный пол, и покачнулся, выливая содержимое.
Влад с Саней в гробовой тишине смотрели, как моча растекается по начищенным кожаным ботинкам. У мужчины дёрнулся глаз. Саша подняла голову и мстительно улыбнулась. Глаза наполнились торжеством и злорадством.
– Извинись, гадина, – прошипел Барс сквозь сжатые зубы, наклонился и схватил девушку за ворот футболки, приподнимая к себе. Их лица были практически на одном уровне. Голубые глаза, источающие ледяную злость, словно скованный морозом океан. А напротив – грязные серые омуты, в которых заселились черти.
– И не подумаю, – гордо ответила Ласкина и плюнула ему прямо в лицо.
Слюна стекала по прикрытым векам на густые ресницы. Отдельные капли попали на полные губы. Мужчина тяжело дышал, пытаясь успокоиться. Выходить из себя – не его метод. «Я профессионал, я хладнокровен, я профессионал, а она – просто испуганная девчонка», – повторял про себя Барсов, как мантру, пока стирал рукавом кофты слюну с лица.
Саша смотрела на возвышающийся перед ней силуэт мужчины, плохо различимый в контровом свете. То ли от усталости, то ли от ощущения обречённости, но она небывало осмелела. За несколько часов, проведённых в холодном сыром подвале, показавшимися ей вечностью, она решила, что терять уже нечего. Ненависть и злость затопили сознание, вытеснив оттуда спасительный страх. Она застряла у чокнутого убийцы, живущего в дурке, а не доме, и помешанного на чистоте. Саше так хотелось отомстить хоть кому‑то за то, что она осталась ни с чем. Без семьи, без друзей, без надоедливых, но забавных одногруппников. Изуродованная внутри и снаружи. Хотелось разрушить крохотный мирок спокойствия Барса, который тот так успешно возвёл вокруг себя.
– Ха! Да если бы не рука, пристёгнутая к этой стене, я бы не только харкнула, ублюдок! – выкрикнула Саша первое, что пришло на ум, опасаясь, что если потянет хоть немного времени, то струсит.
Барс с силой сжал челюсть, отчего на щеках выступили желваки. Его рука оторвалась от лица и быстрым движением выхватила пистолет из‑за спины. Секунда и раздался хлопок выстрела, смягченный глушителем. Саша закричала. Слёзы потоком хлынули из глаз. Рыдания утопали в стонах боли. Она ревела, совсем как ребёнок, размазывая слюни вперемешку с соплями по лицу и содрогаясь всем телом.
– Рука тебе мешала, говоришь, – невозмутимо произнёс Влад. – Ну, я позаботился, может так мешать перестанет.
Барсов спрятал пистолет в кобуру и кинул в воющую, точно раненый зверь, девушку пакетом из пекарни.
– Я там днём твой любимый круассан купил. Хотел тебя порадовать за хорошее поведение, – он грустно усмехнулся и почесал щетину. – Правда думаю, он уже засох и не оправдает твои ожидания. Как и ты мои.
Влад развернулся на пятках и вышел из подвала, оставив Сашу наедине с разлитой мочой, простреленной кровоточащей рукой и сухим круассаном.
«Грешно так обращаться с ангелами. Но этот заслужил».
***
Раннее осеннее утро. Небо за окном было предсказуемо серым, как и большую часть дней в году. Телефонная трель разносилась по квартире. Влад разлепил глаза, прогоняя сон, и посмотрел на часы. Пять минут до будильника. Прелестно. Звонить ему мог только один человек.
– Здравствуйте, босс.
– Утречка, надеюсь, ты не спал. Мои люди смогли продвинуться в переговорах, так что хватай девчонку и тащи по адресу – получишь смской.
– Куда? – не понял Барсов.
– У нас, скажем так, предварительное слушание и осмотр улик. Они хотят убедиться, что дела с ней действительно обстоят так, как мы им говорим.
– Простите, но вы предлагаете вести главную улику прямо в бандитский улей? Её же могут прибить с порога.
– Вот и следи, чтобы этого не произошло! Профессионал ты или нет? – в трубке послышался тяжелый вздох. – Ты много думаешь, Барс, я не для этого тебя нанимал.
– Понял. Буду вовремя.
Дверь в подвал скрипнула. Саня сонно дернулась, вжалась в свой угол и зажмурилась от яркого света, льющегося из коридора. Она даже приблизительно не знала, сколько прошло времени с прошлого визита её персонального мучителя. Но она готова была сидеть вечность на холодном полу, вдыхая едкий запах мочи, перемешанный с металлическим отзвуком крови, только бы не видеть его снова. Саша была в ужасе, когда услышала тихие шаги. Она свернулась калачиком, уперевшись лбом в пол. Только не снова. Только не этот кошмар.
Влад молча остановился в нескольких шагах, буравя взглядом выгнутую колесом спину, на которой буквально можно было пересчитать все позвонки, виднеющиеся через натянутую ткань. В полуметре валялся смятый пакет от круассана, покрытый бордовыми пятнами свернувшейся крови.
Влад присел на корточки и легонько толкнул Саню в плечо.
– Развернись ко мне, нужно обработать тебе руку.
Она не двигалась, мышцы сковало страхом.
– Быстрее, иначе заражение будет. Тебе оно надо? – мужчина настойчиво потянул за локоть, приводя девушку в движение.
Саша развернулась, открывая взору простреленную руку. Пальцы подрагивали под запекшейся кровью. Она не смотрела ни на Влада, ни на неё, лишь тупо уставилась взглядом в пол, не замечая ничего вокруг. Кроме боли. Девушка чувствовала, как она подступает с каждой секундой всё ближе и ближе. Таблетки переставали действовать. Прилив. Это от её ран исходили волны, выжигающие нервные окончания и заставляющие кожу покрываться капельками пота.
Звякнул металл. Барс расстегнул наручник и аккуратно обхватил изувеченную руку. Рана была не особо страшной, скорее, чтобы напугать и научить, а не серьезно навредить – Барс хоть и дал выход эмоциям, но он был не настолько туп, чтобы позволить своей работе истечь кровью и издохнуть, словно подзаборной псине. Мужские пальцы порхали над раной, отработанными движениями стирая с неё налипшую грязь. Продезинфицировав и смазав обнаженную плоть, он счёл, что зашивать не обязательно, и принялся накладывать бинт. Очень бережно, стараясь лишний раз не вызвать стон боли у страдающей девушки.
