Идолы

Результатов нужно было дожидаться всего пятнадцать минут. Вскоре улыбчивая кокетливая лаборантка принесла Железняку кипу распечатанных листов, и он принялся с пристрастием изучать их.

Эти засранцы, конечно же, класть с прибором хотели на его алко‑запрет. Он догадывался, что они по‑любому напьются накануне. Но предвидеть – не значит смотреть на случившееся сквозь пальцы. И хотя количество обнаруженного алкоголя оказалось небольшим, факт пренебрежения установленными им правилами был налицо.

– На первый раз отделаетесь символическим штрафом, – спокойно произнёс Железняк, рассматривая результаты анализов. – Минус сто долларов из первого гонорара… у каждого из вас.

– Да мы же совсем чуть‑чуть! – попытался было протестовать Иван, но Железняк резонно возразил:

– Ну вот и штраф мизерный. «Совсем чуть‑чуть».

– Мы так‑то все совершеннолетние, – буркнул тот. – Алкоголь пить имеем право. Мы же ещё даже не начали работать, а вы нас уже штрафуете!

Железняк убрал в сторону распечатки и внимательно взглянул ему в лицо.

– А не в этом дело, Ваня. Есть конкретный пункт договора, который вы нарушили. Договор подписали? Подписали. Извольте нести ответственность.

– Я, кстати, не подписывал, – проворчал Антон. – Вы мне его позже обещали дать.

Железняк усмехнулся.

– Тогда формально придраться мне не к чему, от штрафа ты освобождаешься. Я строгий, но справедливый.

– Женя, между прочим, тоже не пил, – заметил Костя. – У него было безалкогольное пиво.

– В самом деле? – Железняк с любопытством покосился на парня, а затем выудил результаты его анализов из общей стопки и пробежался по ним глазами. – Что ж… Тогда его я тоже не стану штрафовать.

– Нет уж, – насупился Женя, – штрафуйте и меня – как всех! Пусть пиво у меня было и безалкогольное, но пил я со всеми вместе, в одной компании.

– Да ладно тебе, Жень, ты чего, – удивился Костя, но парнишка упрямо замотал головой:

– Мы же одна команда? Так что я тоже должен нести ответственность.

Железняк не смог сдержать улыбки:

– Один за всех и все за одного? Надо было назвать группу «Д’Артаньян и три мушкетёра».

– «Опять скрипит потёртое седло…» – пропел Костя голосом Боярского, и обстановка сразу разрядилась, все расслабились и захихикали.

– Ладно, – смягчился Железняк, – считайте, что вам повезло – я сегодня добрый. Всем устное предупреждение. Но не рискуйте! В следующий раз – если он случится – наказание будет очень серьёзным.

– Каким? – заинтересовался Иван. Железняк покачал головой:

– Не советую тебе это проверять.

 

…Остальные анализы и осмотры растянулись на полдня. Железняк и сам утомился, изнемогая от скуки, но необходимо было завершить начатое, чтобы окончательно убедиться: с ребятами всё в порядке, они здоровы и вполне выносливы… потому что он собирался нагружать их по полной программе, в том числе и физически. Они должны были отлично и легко двигаться на сцене, танцевать, регулярно посещать спортзал, поддерживать безупречную форму… в общем, слабакам в группе было не место.

Затем он повёз их перекусить в один из самых модных столичных ресторанов, который пользовался особой популярностью среди медийных личностей. Ценник там был, конечно, конский, но звёздный костяк посетителей служил как бы негласной гарантией того, что во время трапезы никто не кинется к твоему столику с воплем: «Ой, это же вы, а можно с вами сфотографироваться?!» Знаменитостями там было никого не удивить… так что пожрать можно было вполне спокойно.

Ну и, чего греха таить, втайне Железняк хотел поразить ребят. Приоткрыть хотя бы край занавеса и показать им кусочек того мира, частью которого они должны были вскоре стать. И это удалось ему на все сто! Парни почтительно притихли, сдержанно посматривая по сторонам, и лишь изредка подталкивали друг друга локтями, выразительно указывая взглядом на какую‑нибудь очередную звезду среди посетителей: вот под ручку со своим любовником прошёл скандально известный телеведущий, а вон, блестя отполированной лысиной, знаменитый кинорежиссёр обедает со своей молодой женой…

– Ну что ж, – объявил Железняк, когда все наелись, – а теперь у нас по плану – стилист‑имиджмейкер! Между прочим, лучший в Москве. К нему очередь на год вперёд, он практически со всей нашей эстрадой работает.

– Мне он заранее не нравится, – тихо буркнул Антон будто бы себе под нос, но явно с расчётом, чтобы продюсер услышал.

– А он и не должен вам нравиться, – хмыкнул Железняк. – Я ему не за это деньги плачу. Ну что, поехали?..

 

…Если бы не высоченный рост и широкие богатырские плечи, модный стилист‑имиджмейкер был бы похож на ботана в очочках. Железняк знал его уже лет пять, но всякий раз поражался контрасту. Валентин и одевался неброско, в отличие от своих клиентов: в какие‑нибудь аккуратные свитера или жилетки, а белоснежные манжеты и воротнички его рубашек всегда были безупречно выглажены.

– Вэл, – представился он парням. Голос у него был уморительным – жеманным, манерным, как у заправской пидорасни. Железняк привычно закатил глаза:

– Валёк, да брось ты!

Лицо стилиста так же привычно перекосилось.

– Ты же знаешь, что я ненавижу имя «Валя»! – зашипел он.

– И правда, – согласился Железняк, – имя – полный отстой, особенно для мужика. Что «Валя», что «Валентин», как будто кого‑нибудь стошнило… Но «Вэл» – это вообще днище.

– Да пошёл ты, Железный Дровосек! – обиженно протянул Валентин.

Наблюдая за их перепалкой, парни хранили деликатное молчание.

– Ладно, шутки в сторону, – Железняк стал серьёзным. – Времени у нас в обрез. Фотки я тебе скидывал, но посмотри‑ка теперь на парней свежим взором, прикинь примерный фронт работ.

Валентин отступил на пару шагов, сложив руки на груди, и окинул внимательным взглядом каждого из ребят, будто художник, оценивающий только что написанную картину.

– Ну что, сильно плохо? – полюбопытствовал Железняк.

Тот медленно покачал головой, не отрывая цепкого взгляда от будущих звёзд.

– Нет, это не плохо. Это пиз… ц как плохо! – заявил он наконец.

 

Иван