Идолы
Шли годы, Иван взрослел и мог бы нарисовать каждый переулок родного города даже с закрытыми глазами. В Отрадном для него больше не осталось никаких тайн, неизведанных уголков и новых мест – всё было знакомо и привычно до оскомины. Школа, дом, музыкалка, друзья‑одноклассники… Петь он любил с детства, и у него это здорово получалось, но масштаб городка не позволял таланту раскрыться и развернуться полностью. Уже лет в четырнадцать Иван прекрасно понимал, что не хочет застрять здесь навсегда и всю жизнь видеть вокруг себя одни и те же физиономии.
А в шестнадцать он влюбился. Пылко, искренне, до обморочного ощущения счастья где‑то в районе солнечного сплетения и бушующей ревности, если объект его обожания – одноклассница Маша Большакова – вдруг смотрела на кого‑то другого. Они стали друг у друга первыми во всём. Первая любовь, первый поцелуй… и всё остальное.
После окончания школы оба отправились учиться в Самару: Иван поступил в Кулёк[1] на музыкально‑исполнительский факультет, а Маша – в колледж сервисных технологий и дизайна. Жить в разных общагах было просто физически невыносимо. Невозможно, нереально – в восемнадцать‑то лет! Поэтому Иван хватался за любую подработку (курьером, промоутером, официантом), чтобы поднакопить деньжат и снять им с Машей квартиру. Те несколько лет в убитой в хлам однушке, прожитые ими вдвоём, были самыми яркими и незабываемыми в его жизни. Какие же они были влюблённые тогда! Голодные, нищие, наивные и полные сказочных надежд, но бесконечно счастливые…
А потом закончилась пора студенчества. Маша не захотела оставаться в Самаре, большие и шумные города её утомляли, поэтому Иван был вынужден вернуться в родной городок следом за ней. Сразу же начались проблемы с работой. Куда он мог податься со своим дипломом, кем – учителем музыки в школе? Хоровиком во дворце культуры? Руководителем кружка русской народной песни для пенсионеров?
Маша вскоре устроилась флористом в цветочный салон по протекции родственницы.
– Ты же дизайнер, – удивился Иван, на что она беззаботно пожала плечами:
– Какая разница? Есть диплом – и ладно. Главное, что я в принципе без дела не сижу. Мне нравится возиться с цветами, собирать для клиентов букеты, творить красоту…
Иван помыкался туда‑сюда и наконец тоже нашёл работу: его взяли вокалистом в ресторан. В основном приходилось петь на свадьбах и прочих банкетах, так что его репертуар состоял преимущественно из того, что заказывали посетители: «Владимирский централ», «Я куплю тебе дом», «Ах, какая женщина!», «Я люблю тебя до слёз», «Чёрные глаза»… Он послушно пел – а что ему ещё оставалось делать? Работал под минусовки,[2] потому что о живых музыкантах мечтать не приходилось: платить целому ансамблю было бы слишком дорого, а владелец ресторана был человеком прижимистым и не любил излишеств.
Однажды Иван, пользуясь некоторым затишьем в зале и отсутствием хозяина, рискнул поставить свой любимый трек «SOS d’un terrien en détresse»,[3] хотя понимал, что подобный репертуар, мягко говоря, слабо годится для ресторана.
Его пение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Все дружно перестали жевать, забыв о еде на своих тарелках, и потрясённо уставились на Ивана. Песня была эмоционально непростой, буквально душераздирающей, не говоря уж о технической стороне вопроса – невероятно сложная вокально, с множеством высоких нот. Некоторые посетители ресторана снимали его на телефоны, кто‑то не сдерживал изумлённых или восхищённых возгласов, кто‑то хихикал в кулачок, но, к счастью, последних было совсем мало. Когда он закончил петь, зал взорвался аплодисментами и пьяненькими выкриками «Браво!», а Иван стоял на эстраде, чувствуя полное опустошение и… разочарование. Он не хотел всю жизнь петь для этой публики, которая просто не способна была понять и оценить его вокальное мастерство по‑настоящему.
На следующий день ещё и от хозяина влетело: кто‑то не преминул скинуть ему в ватсап запись выступления.
– Ну и что это за самодеятельность? – хмуро поинтересовался он у Ивана.
– Извините, Игорь Витальевич, – буркнул тот.
– «Извините» на хлеб не намажешь. Ты что, правил не знаешь? Выступление артиста не должно отвлекать гостей от меню. А ты ж пока пел – все жрать бросили и вилки отложили! Нормально, не? – возмутился хозяин.
– Этого больше не повторится, – вздохнул Иван.
– Конечно, не повторится! Я у тебя из зарплаты вычту, учти. И запомни, Ваня: пение в ресторане – всего лишь приятное дополнение к еде, а не сольная концертная программа. Понял?
– Понял.
– Хорошо. Иди, – благосклонно кивнул хозяин и вдруг захихикал. – Ну ты выдал вчера, конечно… я чуть не обоссался от смеха. Таким смешным тонким голоском пел, как будто тебе яйца дверью прищемили. Как эта манера пения правильно называется, я забыл?
«Легко забыть то, чего не знаешь», – чуть было не съязвил Иван, но вслух только процедил сквозь зубы:
– Контратенор.
– Во‑во, контратенор… Ржачно очень. Прямо как баба.
«Сам ты баба», – мрачно подумал Иван, но снова промолчал: вылететь с работы ему пока что не хотелось.
…Однако через полгода регулярного исполнения «Владимирского централа» и «Чёрных глаз» он понял, что выгорел полностью. Дотла. Выступления для жующей и бухающей публики стали абсолютно невыносимыми, Иван ненавидел и публику, и самого себя. Надо было увольняться, но он медлил, потому что страшновато было уходить в никуда.
И вскоре словно сама судьба подала ему знак: в одном из пабликов ВКонтакте Иван наткнулся на объявление о прослушивании. Это был набор в очередное вокальное телешоу, коих в последние годы расплодилось просто невероятное множество, словно шло негласное соревнование, кто кого переплюнет в оригинальности. Певцы‑акробаты, певцы на льду, певцы в масках, певцы в гриме, певцы‑пародисты, певцы‑стриптизёры… Обычно Иван игнорировал такие объявления, но тут его словно толкнули – а если попробовать? В конце концов, что он теряет?
Маша спокойно отнеслась к его поездке в Москву – как выяснилось позже, просто недооценила серьёзность его намерений. Она не верила, что Ивана возьмут, и в общем‑то оказалась права.
[1] Кулёк (разг.) – Самарский государственный институт культуры.
[2] Минусовка – запись музыкального произведения, в котором отсутствует вокал; таким образом минусовка – это готовый аккомпанемент для солиста.
[3] «SOS d’un terrien en détresse» (франц.) – «Сигнал SOS тоскующего землянина»; композиция была написана в 1976 году для мюзикла «Стармания», в разное время её исполняли такие вокалисты, как Даниэль Балавуан, Брюно Пельтье, Грегори Лемаршаль, Антуан Венд, Димаш Кудайберген.
