Игра по-черному

Завал спецназовец преодолел, мягко проходя колесами валуны средней величины. Обойти большие камни все же удалось, хотя дважды Тарханову приходилось разворачивать почти вручную квадроцикл, чтобы не изуродовать технику. Нижняя дорога открылась ему всего на секунду, и, к своему удовольствию, спецназовец увидел серый пикап. Теперь только прибавить ходу! Тарханов свернул правее и погнал свою машину по склону. Сейчас было главное – чувствовать квадроцикл под собой. Одно неосторожное движение, и он перевернется. Спецназовец ехал, как можно дальше сместив свое тело на сиденье вправо, чтобы хоть как‑то изменить центр тяжести. Вот уже и видна грунтовая дорога в том месте, где она с подъема снова выходила на ровный участок. Если здесь диверсанта не задержать, то через два километра он выскочит на шоссе и там его уже не догнать.

Так, стекла в машине опущены. Если не удастся выманить диверсанта из машины, то опущенное стекло будет единственной возможностью быстро добраться до него. А для этого внедорожник надо остановить. Или хотя бы заставить его сбавить скорость. Выскочив на дорогу, Тарханов быстро осмотрелся. Дорога накатанная, но камней много. Не разгонишься, если машину жалко, но можно и на большой скорости проехать. Значит, надо его останавливать. Промоина справа, валун слева, поворот дороги в том месте, где ее расчистили от больших камней. Тарханов выехал на дорогу и, резко прибавив скорость, влетел на камень, поставив квадроцикл на него передним колесом. Отлично, выглядит так, будто здесь произошла авария. Но ложиться и изображать погибающего от травм человека не следует. Этот спектакль убедительности аварии не добавит, а скорее насторожит и испугает.

– Хан, это Тарзан, – передал Тарханов по рации. – Я на месте, жду гостя. Буду брать.

Прыгнув за камень, спецназовец положил на землю автомат, поправил на голове скобу микрофона и достал нож. Пристрелить бы этого типа – и никакой мороки. Нет, он живым нужен и готовым к употреблению. Его потом срочно придется заставить развязать язык. Внедорожник с ревом перегретого двигателя поднялся по склону и вырвался на ровный участок грунтовой дороги. И в этот момент водитель машины увидел препятствие. Не совсем непроходимое, но этот квадроцикл ему придется объезжать. Осторожно объезжать, чтобы не разбить машину о камень и не угодить колесом в глубокую промоину, из которой ему без помощи буксира не выбраться. Еще лучше, если диверсант остановится и попытается убрать квадроцикл с дороги, но это уже из области мистики и фантастики. Не будет он этого делать. Он боится, он спешит и пойдет ва‑банк.

Внедорожник остановился, затем медленно стал объезжать квадроцикл, стараясь не съехать колесом в промоину. Ну, вот самое подходящее время! Пока водитель в кабине крутил головой, глядя, как его машина проходит препятствия справа и слева, Тарханов взлетел на камень, а с него одним прыжком преодолел расстояние до серого внедорожника. Мулат, сидевший за рулем, отреагировал почти мгновенно – отшатнувшись от окна, он протянул руку к пассажирскому сиденью, на котором лежал короткой автомат. Но спецназовец был быстрее.

Тарханов влетел в окно остановившегося автомобиля почти по пояс, схватив правой рукой диверсанта за волосы, а левой прижав острие ножа к его лицу, чуть ниже глаза. В одно мгновение человек оказался беспомощным. Любое неосторожное движение могло привести к тому, что лезвие вонзится в глаз. Такая беспомощность ужасна, она парализует. Нож, прижатый к беззащитному глазу, куда страшнее, чем нож, прижатый к спине, к боку. Мулат все еще держал руку на автомате, но Тарханов чуть надавил лезвием, и диверсант без слов понял команду оставить оружие. Теперь спецназовец медленно потянул за волосы голову противника к двери, и тот послушно открыл дверь, выставил одну ногу из кабины и поставил ее на землю.

Наверняка этот человек надеялся, что незнакомец вынужден будет убрать нож от его лица, чтобы окончательно вытащить пленника из машины, и собирался в этот момент оказать сопротивление. Но и Тарханов был готов к таким попыткам диверсанта освободиться. Он, продолжая крепко держать мулата за волосы, с силой придавил его голову горлом к нижнему краю окна двери. Пленник захрипел, схватился в панике руками за дверь. И тогда спецназовец убрал нож от глаза мулата и резким ударом сзади под сгиб ноги заставил его опуститься на колени. И теперь рука русского мгновенно переместилась, и лезвие ножа прижалось к горлу пленника уже по другую сторону от двери. Ни секунды, ни единого шанса попытаться вырваться Тарханов диверсанту не дал. Все варианты задержания отработаны давно и для разных ситуаций.

Когда группа подъехала и Погодин подошел, к лежащему на земле со стянутыми руками диверсанту, тот понял, что это были как раз те люди, с десантного катера, о высадке которых он и сообщил командиру. Правда, он был уверен, что ему удастся убраться с побережья, но каким‑то чудом эти русские сумели опередить его!

– А арсенал у него приличный, – заглянув в багажник внедорожника, а потом осмотрев салон машины, заявил Погодин. – Сейчас начнет рассказывать, что выезжал на побережье рыбку половить.

– Это еще не все, – проговорил Тарханов и протянул командиру пистолет, пнув при этом лежавшего на земле диверсанта с задранной штаниной. – Это у него в кобуре на голени под брюками было.

Приказав повернуть пленника на спину, капитан нагнулся к нему и приставил ствол пистолета к переносице. Глаза мулата расширились от ужаса, он вдавился спиной в камни, как будто пытался зарыться в них. «Это хорошо, раз боится, – подумал Артем, – значит, хочет жить, значит, понимает, кто мы и что для нас он вне закона». Медленно, чтобы пленник ощутил весь драматизм ситуации, Погодин отвел назад курок пистолета.

– Отвечай быстро, – заговорил капитан по‑английски, – где готовится атака на военный корабль? Откуда будет пущена ракета?

– Вы меня с кем‑то перепутали, – торопливо начал говорить мулат. – Я ничего не знаю ни про какие атаки и ракеты.

– Считаю до трех, – рявкнул Погодин. – Один!

Капитан чуть отвел от лица пленника пистолет и мягко нажал на спусковой крючок. Сухо щелкнул боек, но выстрела не последовало. Пленник вскрикнул и побледнел, с ужасом глядя на направленное на него оружие, которое почему‑то не выстрелило. Объяснение было простым. Капитан отвел оружие и показал, что в рукояти пистолета не было магазина. Погодин медленно вставил магазин с патронами, с лязгом затвор отошел назад и снова вернулся на место, загоняя патрон в патронник. И снова дуло пистолета уставилось в лицо диверсанту.

– Два! – произнес спецназовец.

Мулат увидел, как курок на пистолете снова сдвинулся, палец военного стал давить на спусковой крючок. Еще доля секунды и… Выстрел грохнул, и в тот же миг диверсант заорал во все горло, закашлялся, когда его носоглотку забило горячими пороховыми газами. Двое спецназовцев держали его извивающееся на камнях тело, не давая вырваться. Халилов перевел взгляд на штаны мулата. В воздухе откровенно запахло мочой.

– Считать до трех? – осведомился Погодин, сунув под нос пленнику дуло пистолета.

– Нет! Нет, не убивайте! Через два часа с мыса Хорд!

Несколько минут Артем допрашивал пленника, часто задавая вопросы повторно, чтобы понять, выдумал эти ответы мулат, чтобы остаться в живых, или говорит правду. Запутать пленника не удалось, кажется, он говорил правду. Капитан со своим заместителем отошел в сторону и включил планшет‑навигатор. Найдя на карте мыс Хорд, Погодин ткнул пальцем в небольшую ровную площадку у основания мыса. К ней под прикрытием крон деревьев можно добраться с шоссе. Ничего сложного. После пуска так же легко скрыться в любом направлении. Спуститься к морю там возможности нет – сплошные камни и прибой.

– Отсюда будут стрелять, – уверенно заявил Халилов. – Пусковую установку бросят. Не будут церемониться. А через два часа на траверсе мыса пройдет их фрегат «Аматола».