Иное начало. Книга первая: Иномирок. Книга первая: Иномирок

«Чем бы она не надумала заниматься – я должен ей помогать. Раз уж я тут завис, то нужно вникать в ситуацию. Начиная с того, как огонь развести, спичек тут явно не производят. И заканчивая добычей, то бишь где и как эти травки запасать для обмену. Не будет их – нечего будет менять, а без этого дела тут походу тяжело. Я ведь мозгом городской, что мне эти костры да ёлки раньше! Цифровые технологии, городской движ!… Руками ведь совсем разучились что‑то делать толком! Таких как я, высади в лесу и воробьи заклюют!»

Когда я зевая и потягиваясь вышел на улицу, Фелани суетилась возле костра, готовя еду в котелке.

Ополоснув лицо холодной водой, размашистыми движениями размял суставы рук и ног, отжался раз двадцать (и чуть не сдох в процессе!). Выяснив у неё, что пока она никуда не собирается, я направился со двора. Фелани забеспокоилась было, но я жестами дал понять: всё в порядке, я не надолго! Подмигнув ей, лёгкой трусцой порысил к реке. Пробежка на заре в селе Кукуево, в ином времени, а возможно и мире… Что там дальше по расписанию?

Направившись к реке, я не прекращал думать о насущном.

«Раз уж такие расклады вокруг, надо заняться телом в край! Это в той жизни можно было особо не париться, а тут тонкие – звонкие явно долго не живут. Хотя крестьянам наверное и не надо особо. Им хозяйство вести, землю обрабатывать. Да только я вот ну ни разу не крестьянин. Даже тёще с женой сразу объявил, что по огородам подсобить могу, но батрачить на них с утра до ночи – нет уж, хоть убейте. Воды наносить – извольте. Вскопать и грядки поделать – пожалуйста. Но на этом всё… Ну вот, вспомнил Зайку свою. Эх, накатило‑то как!… Так, ну‑ка соберись, тряпка! Вот кстати непонятные люди эти местные – земли дуром вокруг, а полей нету толком. И нахрена им тогда мельница? Хотя, возможно дополнительно добирают зерно у барыг с реки, потом и мелят. По дворам глянул мельком, так себе – мелкие огороды да палисадники. А ведь кругом хоть и холмы, но земелька хорошая с виду под посевы. Опять‑таки, разведение скота тоже в перспективе не плохо, а скотины кот наплакал по деревне. Такое ощущение, что они тут на кемпинге, чисто погулять вышли. На пару, тройку годков! Однако же такие плодовые деревья за пару лет не вырастить! Выходит, что кто‑то, когда‑то тут всё‑таки жил полноценно? М‑да, дела…

Ладно, разберёмся, со временем освоимся. Чай не тупарь – истеричка. Булат ковать конечно не умею, и как научный всезнайка грош мне цена, но зато очень чётко умею делать ЧТО нужно и КАК нужно когда это МНЕ нужно. Вот как‑то так! А сейчас мне нужно поправить сие бренное тело, что бы ножки не подламывались при каждом шаге. И ещё: не в придирку, но мне не очень по душе это имя! Ну вот не заходит оно мне и всё тут… Ладно, для местных я буду Янко, а вот для остального мира нужно другое наверно подобрать. Какое ни будь «Ратибор» что ли. А что? Помнится было в старину такое поверье, что имя своё нужно хранить в тайне, ибо это ключ к твоей душе. Вот и отмазка готова!.. Нужно чаще бегать по утру – правильные мысли посещают.»

Как ни странно, но после дождя дорога до реки почти не размокла. Хотя уклон неплохой, и судя по промоинам основная масса воды ушла по ним к реке. И лишь кое‑где вода местами задержалась в неглубоких ямках и впадинах в виде луж, да и те вряд ли простоят до обеда. Видать давно земля дождя не видела.

«О, а вот и речка!»

Я не стал бежать к пристани, а взял левее, пробежавшись по яблоневому саду и немного дальше. Тут уже берег реки был более обрывистым, но не высоким и сплошь поросший сочной травой, на которой обильно выпала роса.

Над утреней рекой густым слоем клубился утренний туман. Заливистая, соловьиная трель разлеталась далеко над водой, смешиваясь с пением других ранних пташек. Тут и там то и дело раздавался плеск разгулявшейся рыбы. Первые лучики солнца коснулись макушек деревьев, сделав их похожими на причудливые свечи. Свежий, чистейший воздух дурманил голову, отчего мне хотелось кричать и хохотать как умалишённому. Метрах в пятидесяти вниз по течению раздались приглушённые голоса мужиков, потом последовал всплеск и скрип. Вскоре из‑за зарослей показалась лодка, а в ней двое бородатых дядек со снастями. Рыбаки вышли на утренний поклёв.

«Отчего же меня распирает так и душа поёт?! Ведь я лишился по сути всего! Вся моя жизнь осталась где‑то там, теперь уже в прошлом. Конечно, если подвернётся вариант вернуться, я наверное вернусь, но… Наверное? Ну вот, я уже сомневаюсь, а захочу ли я? Уже сейчас я себя чувствую духовно более спокойно и умиротворённо чем в своём мире, дома. Да, безусловно есть то, с чем я ни за что не захотел бы расставаться в ТОЙ жизни: это моя семья. Но что случилось – то случилось. Моего мнения никто не спрашивал, а посему моя совесть чиста.»

Не удержавшись, быстро разделся в кустах молодого ивняка, вещи подвесил на обломанных ветках что бы не отсырели, и с лихим гиканьем, голышом занырнул в реку. Когда вынырнул, с фырканьем и смехом помахал присматривающимся рыбакам. Мужики только головами покачали, сетуя и бурча себе под нос, что своими плесканиями всю рыбу распугаю. Однако в этот радостный момент меня это вообще ни капли не волновало! Фыркая, аки бегемот, я громко хохотал и резвился как дитя малое.

По идее, вода должна была быть парная, но на глубине ниже метра от поверхности она резко становится холодной, почти ледяной. Возможно родники в этом месте, а может и сама река такая. Вода была настолько холодной внизу, что моё мужское естество устремилось быстро перебраться поближе к горлу! Но уже спустя пару минут я перестал обращать на этот неприятный факт внимание, наслаждаясь природой вокруг и невероятным чувством истинной свободы.

Вдоволь насладившись купанием и поплавав от души, с замёрзшими ногами я подплыл к нависающей толстой ветви ивы, ухватился, подтянулся маленько, нелепо помогая себе ногами, и уже по стволу вылез на обрывистый берег. Вытирался естественно рубахой, банных полотенец не предусмотрено комплектацией попаданца! Тут со стороны реки подул ветерок, шевеля длинные лозы ивы с продолговатыми листочками и слегка холодя моё худощавое тело, отчего кожа вмиг стала «гусиной». Не затягивая, я быстро оделся и снова припустил трусцой, но теперь уже в горку. Хоть грязи и не было, но поскользнуться на сырой земле мне всё‑таки довелось, да так, что аж сердце ёкнуло. Один раз даже пришлось показать чудеса акробатики и гимнастики вместе взятых, дабы удержаться на ногах.

До дома я не добежал, а скорее дополз, ибо отдышка была просто сумасшедшая. Тяжело дыша, словно загнанная лошадь, я зашёл во двор и присел на скамеечке.

– Фууух! Хорошо‑то как!

Фелани, помешивая ложкой в котелке, озабоченно смотрела на меня время от времени, словно боялась, что её сын снова сляжет или просто исчезнет.

«Не переживай, мать. Всё чики – бомбони! Вскоре ты не узнаешь своего Янко, так как я намерен прокачать этот сухостой. В разумных пределах естественно!

Волей, не волей – но жить нам походу вдвоём придётся. Если не сойдёмся характерами – ну тогда извини, подамся в мир. Как бы там ни было, но по сути – я другой. Так что если чего не так, уйду однозначно. Куда? Да хоть вон с теми же торгашами с реки. Наймусь в работники, и уйду с ними. Вариантов не много – либо самому уходить долю искать, либо попробовать с ними, авось выгорит. Хотя бы до города какого‑нибудь да подбросят. Если таковой конечно тут есть вообще. А уж там не пропадём – грузчики они везде нужны. Эта профессия древняя как мир! Даже древнее пресловутых жриц любви. Только ленивый сидит сиднем. Это я усвоил ещё в своём мире. Я честно сказать далеко не трудоголик, наверное даже сказал бы с хорошим оттенком лени! Но далеко и не лымарь какой. Когда понимаю что надо, значит надо!

Конечно есть риск, что речные барыги убить могут, или даже продать в рабы, но это маловероятно. Дядьки они стрёмные, спору нет. Но не их это профиль, есть у меня такая чуйка. Да и для ихнего бизнеса слава работорговцев – это плохо.