Кому принадлежишь ты?
– Пошел вон! Я вызову полицию! Убирайся! – наспех заматываясь в плед, я быстрым шагом направилась на кухню, постоянно испуганно оборачиваясь.
Нервная дрожь сводила в безжалостных объятиях все мое тело и в тот момент я отчаянно молилась, чтоб мне все на самом деле снилось: три часа ночи, этот глупый кошмарный сон, чуть не сбившая меня машина, зеленые глаза водителя.
«Господи! Пусть на утро все окажется неважным и пустым. Я снова встану и улыбнусь новому дню!» – мысленно причитала я.
Но в мои уши настойчиво вливался чертов голос:
– Ты умрешь через полгода! Я могу тебе помочь избежать этого!
Я включила свет на кухне и уставилась на своего гостя, периодически сотрясаясь от дрожи.
– Ты ненормальный! Что ты вообще хочешь от меня? Сначала звонки на работе, теперь ты добрался до меня в моей же квартире. Как ты здесь оказался? И как хочешь помочь мне спасись от тобой же выдуманной смерти? Хотя нет, я ничего не хочу слышать! Убирайся! И если еще хотя бы раз я услышу о тебе, Эмиль Маркони, то подам на тебя в суд!
– Это бесполезно. Я не человек – меня нет!
– Что значит… – опешила я.
– Позволь мне все объяснить. Я понимаю, что тебе страшно!
– Я не в состоянии тебя выслушать и, честно говоря, не имею никакого желания! – перебила его я и сложила руки на груди, пытаясь таким образом унять надоедливую дрожь и спрятать охвативший ужас в глубине своего сердца.
Он совершенно точно разгадал мое состояние, понял, что меня душит страх и не стал давить:
– Я позвоню тебе завтра. Очень прошу, не затягивай! У нас совершенно нет времени.
– У меня времени предостаточно! Хватит! Уходи! Оставь меня! – отвернувшись к окну, выходящему на ночной город, твердо выговорила я.
– Помни, я могу тебе помочь!
После его ухода я закуталась в плед поуютнее, в бессилии опустилась на стул, положила голову на руки и закрыла глаза.
***
Утром проснулась в полном непонимании и задалась вопросом: «Что я делаю на кухне, ведь все это было лишь правдоподобным сном? Или нет?»
Эмиля нигде не было, но в воздухе витали напряжение и страх. Мой страх.
…Утро рядовой пчелки‑трудяги началось по расписанию. Захлопнув входную дверь, отправилась к машине, прекрасно зная, что как только войду в свой кабинет, начнется бурный рабочий день – такой же бурный, как все предыдущие и последующие.
«А сколько их осталось‑то – последующих?» – от этой мысли передернуло.
В голове кипели мысли о вчерашнем дорожном происшествии, о моей грядущей смерти и о жутком парне, назойливо твердившем о моей смерти.
«Неужели он говорит правду?! Хочется верить, что это очередной шизофреник. Только понять не могу, как ему удается дозваниваться на мою линию без ведома профессионального оператора?! И тем более проникать в мою квартиру! Значит так, сначала к Раулю. Нужно кое‑что выяснить».
Серое здание уже распахнуло для меня автоматические двери, зазывая внутрь – вершить добро и спасать мир. Я сделала шаг навстречу, принимая приглашение. Но не успела открыть дверь своего кабинета, как раздался звонок:
– Алана, выручай, нет свободных линий и три входящих. Перенаправляю, не справляемся! – не давая мне сказать и слова, выпалил Рауль, и я решила отложить свой допрос до лучших времен.
– «Линия Жизни». Алана. Я вас слушаю!
Глава 4. Эдмон
В 18:30 – я положила трубку и, закрыв глаза, отказалась вспоминать, какой по счету звонок был мной принят и обработан. Сбилась еще в 14:00 на семнадцатом.
«И черт с ним, со счетом, компьютер все посчитает за меня!» – отмахнулась и набрала Катрин, попросив списать меня на время.
Выскочив из кабинета, я направилась к Раулю, и, войдя к нему, затараторила прежде, чем он успел поздороваться и пока не зазвонили аппараты снова.
– Пробей мне пожалуйста имя и данные того парня, которому запретили доступ на мою линию. Сколько времени это займет?
– Линия жизни… Две минуты, пожалуйста, я соединю вас с нашим специалистом, – в сотый раз за день произнес Рауль в трубку заученную фразу.
Разговаривая по телефону и параллельно роясь в ящике стола, он вскоре извлек худощавую папку. Положив документы на край стола, он указал на них пальцем и движением руки дал понять, что не располагает временем. Я послушно взяла папку, вышла и, не дожидаясь свободной минуты, глазами пробежалась по вложенным в нее бумагам, желая увидеть жгущее изнутри имя – Эмиль. Но папка содержала документы на имя некого Андре Мариуса.
Я вернулась и спросила:
– Ты уверен, что не ошибся?
Он приложил ладонь к трубке и произнес:
– Вчера шеф ее требовал. Я не мог перепутать. Дай поработать!
– Прости‑прости! – улыбнулась ему и, прикрыв дверь, рассеяно зашагала узкими коридорами по направлению к своему кабинету.
«Все еще хуже, чем я предполагала. Выходит, что в день, когда я сорвала очередной вызов Эмиля и нажаловалась на него Раулю, он подал раппорт шефу на имя абонента, звонящего перед Эмилем – этого самого Андре. То есть, они отключили не того! Но самое страшное в другом – КАК!? Как Эмиль звонит мне, обходя оператора?»
Я не знала, что и думать. Мне снова стало страшно. Слова Эмиля стали въедаться ядовитым шипом в мое сознание и искать лазейку к моей вере, подрывая тем самым спокойствие.
«Я не человек – меня нет!» – жутким эхом раздавались его слова в моей голове.
До панической атаки, влекущей все симптомы вчерашнего вечера, меня разделяли считанные секунды. А дальше – чувство внезапной паники, буквально сводящее с ума и разгоняющее сердце до 210 ударов в минуту, безудержный туман в голове, мороз по коже, жар по телу, дрожь, слабость и потеря здравого смысла, выражающаяся во внезапно наступающем сне.
«Только не здесь! Надо собраться» – приказала я себе.
Буквально через секунду из‑за угла появился Эдмон:
– Что скажешь? Как прошел день? – весело улыбаясь, заворковал он.
