Краски. Шаг в темноту. Часть 4

Очень осторожно, стараясь не издавать звуков, мужчина пошел за ней. Он не собирался мешать процессу или выводить ее из странного состояния, но искренне заинтересовался, куда и с какой целью она может двигаться в нем. Готовый броситься спасать Алексу, если та решит пойти купаться на глубину, он понял, что страховка от несчастных случаев ей не требуется. Несмотря на безжизненный взгляд и медленные движения абсолютно невменяемого человека, она находилась в том же месте, что и он. Вот ее палец потянулся к ветке акации, но замер в дюйме от его шипа, не осмелившись прикоснуться. Девушка уставилась на мокрый песок и дальше не пошла, а вместо этого присела и хотела потрогать ладонью прибрежную зону, но опять замерла в дюйме.

Все это напоминало какую‑то игру. Алекса словно знакомилась с новым для нее миром, несмело, боязливо и опасливо, но твердо и бесповоротно.

Наконец, спустя довольно долгое время ее взгляд стал обретать фокус. Она поморгала и принялась тереть переносицу и лоб между бровей, словно прогоняя свое оцепенение. Дениэл приблизился к ней и нежно погладил плечи.

– Мне показалось, я увидела маму, – задумчиво проговорила Алекса очень тихим голосом; она снова потерла лоб и усмехнулась: – Что за бред я несу, мама дома.

Она повернулась к Дениэлу, сплошь усыпанному солнечными зайцами, и зарылась в его объятия. Он окутал любимую защитой и теплом, а сам уставился туда, куда несколько минут смотрела его спутница, отчаянно пытаясь разглядеть то, что видела она.

– Как ты думаешь, я могла здесь быть однажды? – Вдруг спросила Алекса. – Может, в детстве?

– Кто знает? – Тихо пробасил он ей на ухо. – Спроси у отца.

Неужели она узнала место? Если память начнет творить с ней чудеса, это будет очень интересный поворот, разбивающий вдребезги всю работу их лечащего врача в последние годы. Чертов фанатик! Дениэл недобро усмехнулся, представив этого весельчака размазанным по полу собственной некомпетентностью.

– Спрошу. Ты прав, я не могу решать за других людей, чтобы они прекратили решать за меня, – улыбнулась Алекса жизненному каламбуру. – Может, в этом и был ответ?

Будто и не было провала. А чего он, собственно, ожидал? Что Алекса выйдет из небытия и спросит у него, что за чертовщина только что произошла? Глупость, его ведь предупредили, что это не лечится. Но не лечится что́? Этого он понять не мог, но яро хотел постигнуть.

Обнявшись, пара двинулась дальше вдоль пруда и вскоре завершила большой прогулочный круг возле припаркованной у отеля черной блестящей «Хонды». Алекса подошла к коню и погладила его бензобак.

– Вот мы и вернулись, – сообщила она мотоциклу, и тот довольно улыбнулся отразившимися от зеркал солнечными лучами.

Они поужинали в единственном на территории отеля кафетерии и поднялись в номер на четвертом этаже. Комната была просторной, но с двумя отдельными кроватями. Мягкие лучи заходящего солнца как раз трогали потолок их жилища, чтобы спустя четверть часа скрыться за густым лесом, простирающимся вокруг здания.

Они улеглись на одну из постелей вместе. Здесь в независимом от родителей пространстве Алекса чувствовала себя более раскованной и свободной. Она потянулась за нежностями к своему спутнику и получила их сполна. Голубоватые сумерки располагали их друг к другу, сталкивали, смешивали, продвигали вперед. Смелые мужские руки скользили по ее обнаженным бедрам, не стесняясь забираться глубоко под шифоновый подол, но едва девушка села верхом, ее сняли с почетного места, усадив рядом.

– Ну, вот мы одни, в отеле, – проговорил Дениэл разочарованно. – Что сейчас‑то не так?

– Я ничего не говорила, заметь, – томно промурчала соблазнительница, потягиваясь рядом, словно кошка.

Она подперла рукой подбородок и смерила его внимательным взглядом, едва различая очертания любимого в навалившейся черноте лесной ночи. За окном хрипел неугомонный сверчок, и раздавались едва слышные голоса редких поселенцев отеля.

– Заметил, – понуро пробасил он. – Похоже, я слишком много думаю.

– Да, голова тебе враг в данном случае, – согласилась Алекса и поднялась с кровати.

Она включила настенный бра, который разлил живой оранжевый свет по комнате. Ее каштановые волосы приобрели от этого яркий медный отблеск, а кожа – янтарный блеск, отчего вся девушка стала выглядеть некой лесной нимфой с диким необузданным характером. Она принялась расстегивать платье, и Дениэл изумленно уставился на смелую красавицу, недоумевая, насколько далеко она может зайти в своих действиях.

Алекса надела свободные домашние штаны и только после этого сняла темный наряд, оставшись в невероятно соблазнительном кружевном бюстгальтере, который вскоре скрыла футболкой. Поймав на себе ошалелый взгляд спутника, она улыбнулась и уселась на соседнюю кровать.

– Что? – Поинтересовалась она.

– Прости меня за это, – сник Дениэл.

– Я не сержусь, Дениэл, тут вопрос решенный, – отмахнулась девушка. – Ждем восемнадцатилетия, если только не особенные обстоятельства.

– Какие, например? – Прищурился он, зная о женских хитростях.

– Например абсолютная невозможность контролировать свои чувства, – заявила Алекса. – Согласен?

Не чувствуя подвоха, мужчина еще дважды проговорил про себя ее слова и кивнул.

– Согласен. Значит, ждем восемнадцати.

– Там была вторая часть договора, – напомнила она.

– Я ее слышал.

 

29

 

Небольшой двухэтажный дом в светло‑фисташковых тонах приютился между двумя подобными строениями в самом сердце Сан‑Франциско, всего в двух улицах от школы, которую они с Мелани закончили однажды. Ухоженные, без единого сухого листочка, кадки с цветами встали охранной армией у его фасада, а гладко отполированные окна в безупречной тюли надменно смотрели на гостей холодными глазницами. Высокие ступени вели к привычной белоснежной двери, в которую Оливер не раз стучал во времена своих ухаживаний за супругой, и сейчас им предстояло войти в нее вместе.

Однако Мелани не спешила. Сначала она попыталась уснуть по дороге к ненавистному зданию, потом придумала, что забыла дома телефон, который в итоге оказался в ее сумочке, а после и вовсе пожаловалась на тошноту и головную боль. Мужчина лишь усмехнулся и предложил твердую руку поддержки, выуживая трусиху из автомобиля, и той ничего не осталось, как повиноваться.

Ледяными руками Мелани вцепилась в его локоть и с досадой проводила отдаляющийся черный «Ленд Крузер» взглядом до самого поворота, пока тот не скрылся из виду. Назад пути не было.

Пара поднялась по каменным ступеням и остановилась возле двери.

– Мы ничего не теряем, Мел, – произнес Оливер и взглянул на испуганную женщину. – Хуже, чем сейчас, уже сложно представить. Так что расслабься.