Кровь алая и кровь серая

– Да, – настоятель поправил потрёпанную епитрахиль с остатками золотой вышивки. – Назардимцы разрушили монастырь, но мы в последний момент успели покинуть его. Знаете… я уходил последним и увидел нечто необычное. Когда враги подожгли нашу обитель, в небе – буквально на несколько секунд – появилось какое‑то огромное крылатое существо. Оно чем‑то походило на Шарлака, но было золотистого цвета и раз в десять больше… Из его глаз вырвались яркие белые лучи, а потом существо исчезло… И кажется мне, именно эти лучи потом стали причиной гибели всех тех назардимцев, что уничтожили монастырь. Так что, господь по‑прежнему с нами… Да, кстати, а где юная госпожа Экхарт? Я слышал, что Мечислава тоже здесь.

– Она осталась приглядывать за Тиёллой, – покосившись на Захари, ответила Василина.

– Ох, боже мой! Точно! – Кассиний взял Сашу за руки. – Пойдёмте, Ваше Величество, дети ждут вас.

Он повёл Александру к невысокой деревянной постройке, спрятанной в тени скалы. У входа в неё в куче песка играли трое совсем маленьких ребятишек. Следила за детьми девочка постарше, закутанная в шерстяной клетчатый плащ. На плече у неё сидела крупная ярко‑зелёная ящерица в крошечном золотом ошейнике. От этого ошейника шла длинная тоненькая цепочка, другим концом прикреплённая к кольцу на пальце девочки.

– Майя… – выдохнула Саша.

– Что? – девочка резко обернулась, тряхнув копной нечёсаных каштановых волос, и ящерица спрыгнула с её плеча на скамейку. – Мама?! Ты живая?!

– Майя, – Александра подбежала к дочери и крепко обняла её. – Пресвятые купола, ты цела… Девочка моя…

– Да всё со мной в порядке, мама, – Майя, шмыгая носом, посмотрела на Сашу. – Ну и прича у тебя… А мне не разрешала волосы в зелёный красить…

Девочка уткнулась в мамино плечо и разрыдалась. Александра принялась гладить дочь по голове:

– Ну тихо, тихо… Теперь разрешу… В какой цвет захочешь, в такой и покрасишь… хоть в синий… хоть в зелёный…

– И бровь можно будет проколоть? – Майя подняла мокрые глаза на маму.

– Можно, маленький мой, можно…

– И татушку сделать? – она кивнула на Сашин живот.

– Ну наглеть‑то не надо, – рассмеялась сквозь слёзы Александра. – Вот исполнится тебе шестнадцать, так хоть с ног до головы разукрасься. Сейчас пока нельзя… А Янек‑то где?

– Дрыхнет, как обычно! – Майя подхватила ящерку, которая собралась было сбежать. – Там, в сарае!

– Не сарай, а келья, Ваше Высочество, – покачал головой неслышно подошедший Кассиний.

– Ладно, – Саша взъерошила волосы на голове у дочери. – Иди, буди брата, и пойдём!

– Куда это?

– Здесь недалеко. Пещера возле реки. Там мой дирижабль.

– У тебя и дирижабль есть? – удивлённо посмотрела на маму Майя.

– А то ж! – и Александра гордо подбоченилась…

*

Саша приоткрыла глаза, села и сладко потянулась. Затем начала неторопливо одеваться. Покончив с этим, она подошла к воде и посмотрела на своё отражение. Александра провела ладонью по вискам. Обычно она гладко брила голову, оставляя волосы лишь на макушке. Но теперь кончики её пальцев покалывала щетина. Саша растрепала ирокез, скинув его на лоб неким подобием чёлки.

– Да уж, – скептически пробормотала Александра. – Может, снова волосы отрастить, что ли?

Размышления её были прерваны звуком приближающихся шагов. Саша тут же схватилась за висящий на поясе меч:

– Кто здесь?

– Эй, Кшанди, то есть Саша! – довольная Мечислава появилась из‑за камней. – Там от Рихарда письмо пришло! Тхери Торриз только что доставил!

– И судя по твоей сияющей физиономии, новости хорошие? – Александра приподнялась, поправляя шарф на шее.

– Более чем! Тхери не один сюда пожаловал. Вита нашлась! Она была в плену у назардимцев, но с ней всё в порядке! И знаешь, кто её спас? Профессор Эдмунд! Он тоже здесь, кстати. Лицо чем‑то синим намазал, смешно так…

– Ну, сейчас оценим! – Саша улыбнулась. – Но… постой‑ка… что‑то мне подсказывает, что есть и плохие вести, да?

– Ну‑у… – Слава, заведя руку за голову, почесала шею. – Как тебе сказать… Есть один момент… Даже и не знаю, хорошо это или плохо… и тебе это не понравится… наверное…

– Да ладно, – Александра снова потянулась. – После того, как я узнала, что мои дети живы, меня уже ничто не огорчит!

– Ну, вот сейчас и посмотрим… Тхери не только Виту с Эдмундом сюда привёз, но и… но и его тоже.

– Кого это «его»? – Александра наморщила лоб.

– Пойдём, – Мечислава взяла Сашу за рукав и потащила за собой. Вдвоём они вошли в пещеру‑ангар.

– Вита! – Александра с порога бросилась на шею доктору Ровенски. Та выпучила глаза:

– Саша?! Ты жива?! Только… что за вид?

– Имидж решила немного сменить, – смеясь, ответила Александра. – У тебя, я посмотрю, тоже причёска новая? Пресвятые купола, Эдмунд! И правда, синий весь…

– Я рад видеть тебя, Саша, – профессор Ловеч кивнул. – Я слышал, дети твои живы?

– Да, да! И Захари тоже! Он здесь, в монастыре! И Кассиний!

– Что же, это всё, безусловно, радует, – тут лицо Эдмунда посерьёзнело. – Но есть ещё кое‑что. Саша, не знаю, как ты отреагируешь, но ты должна это увидеть, – он указал в сторону стоявшей в дальнем углу ширмы.

– Да что у вас там такое‑то? – Александра нахмурилась и пошла вслед за Эдмундом. Вита проводила её печальным взглядом, едва слышно вздохнув:

– Бедная девочка…

– Мы накачали его снотворным, чтобы без проблем доставить сюда, – профессор Ловеч остановился возле ширмы. – Сейчас он спит, но учти: он не в себе. Не в своём уме, и что с этим делать, пока не слишком…

– Он? – Саша оттолкнула Эдмунда и заглянула за ширму. – Вот же…

– Саша… – профессор Ловеч осторожно дотронулся пальцами до её плеча. Александра сложила руки на груди и, покусывая губу, склонила голову:

– Что с ним? – голос её звучал пугающе спокойно.

– Мы пока не знаем, – Эдмунд вздохнул. – Вита нашла капитана ван Оггенберга в назардимском госпитале, едва живого. Его физическое состояние сейчас не вызывает опасений, но рассудок… Рэй полностью его лишился, увы. Мы попытаемся, конечно, выяснить, что с ним произошло, и можно ли как‑то его вылечить, но…

– Ну, может, и придумаете что‑нибудь, – равнодушно пожала плечами Саша. – Я‑то вряд ли как‑то помочь смогу.

С этими словами она развернулась и вышла из‑за ширмы.