Кровь алая и кровь серая

…После смерти отца Мечислава переехала в Миринию. Там она полтора года жила на попечении Германа, а затем поступила в военное училище. Закончив его, Мэти неожиданно для всех подала рапорт о переводе в Оканштадт – на службу в Гезетц. В столице Мечислава с тех пор появлялась крайне редко и ненадолго. Причину она открыла только Александре, с которой очень сблизилась за время учёбы. Как оказалось, Мэти влюбилась в какого‑то парня из Канджиёна, но тот то ли был из «безбрачников», то ли уже обзавёлся дамой сердца, и поэтому не смог ответить на чувства юной госпожи Экхарт. Предмет любовных страданий Мечиславы служил в Дампфбурге, поэтому она решила уехать подальше от столицы, чтобы вылечить разбитое сердце расстоянием.

В самом начале войны Мечислава пропала без вести и вот теперь внезапно объявилась – надо сказать, очень вовремя. Улыбаясь, она раскрыла объятия, и Василина бросилась к спасительнице на шею.

– Я рада видеть тебя, Мэти… – прошептала она.

– Слава. Лучше так меня зови. Или Славка. Пойдём!

– Куда?

– А вот туда! – Мечислава, продолжая улыбаться указала пальцем на небо. Василина подняла голову и увидела ярко‑красный дирижабль с жёлтым орлом на боку.

– Так ты… ты из воздушных партизан теперь что ли?

– А то ж! Позвольте представиться, капитан Мечислава Экхарт, первая помощница капитана Кшанди!

– Ух ты, – Василина, приложив ладонь козырьком к глазам, снова посмотрела на дирижабль.

Кшанди, капитан воздушных партизан, была настоящей легендой. Через год после падения Миринии небольшой отряд ополченцев – крестьян, рабочих, бывших солдат и полицейских – напал на ангары Гелайта возле захваченных назардимцами Дроздовичей. Они использовали старые модели флюгов – с перчатками – и поэтому смогли одержать верх над превосходящими их числом стражниками. Ополченцы захватили шесть дирижаблей. Они переделали транспортные цеппелины в полноценные боевые машины, которые были хорошо вооружены и даже могли летать против ветра – пусть и не слишком быстро. Так появились воздушные партизаны. Возглавила их Кшанди – девушка, которая и организовала нападение. Об этой барышне даже её бойцы знали крайне мало. Капитану воздушных партизан было около тридцати, и она до войны служила то ли в Гелайте, то ли в Штерайфе. По слухам, семью Кшанди убили назардимцы, и после этого она решила мстить. Предводительница воздушных партизан всегда чем‑нибудь прикрывала лицо, не показывая его даже ближайшим соратникам. Поговаривали, что Кшанди была изуродована шрамами, полученными в бою…

Дирижабль завис невысоко над поляной, и из гондолы кто‑то скинул верёвочную лестницу. Мечислава махнула рукой:

– Пойдём! – и, активировав флюг, взмыла вверх. Василина, пропустив Эрвина вперёд, принялась карабкаться по лестнице. Внутри гондолы их уже ждала успевшая снять крылья Мечислава. А рядом с ней стояла ещё одна девушка.

– Позвольте вас познакомить! – театрально взмахнула руками Слава. – Это – Василина Готтентойл, офицер Гелайта, и её сын. Эрвин, кажется?

Мальчик робко кивнул. А Мечислава тем временем продолжила:

– А это – единственная и неповторимая, гроза всех найзардов и назардимцев, капитан Кшанди!

– Добро пожаловать, – сухо поприветствовала гостей предводительница партизан. Кшанди оказалась невысокой поджарой девушкой с весьма экстравагантной причёской: ярко‑оранжевым ирокезом с зелёными прядками, остальные волосы были сбриты под ноль. В ушах, левой брови и на переносице Кшанди блестели металлические серёжки. Возможно, их было и больше, но нижнюю половину лица капитана скрывала золотистая маска, похожая на респиратор. Довершали образ длинный вязаный кардиган со множеством заплаток, чёрные кожаные штаны, заправленные в высокие армейские сапоги, и перчатки без пальцев, с рисунком под чешую.

Кшанди нахмурилась, сверля Василину тёмно‑зелёными глазами:

– Как, ты говоришь, тебя зовут?

– Василина Готтентойл. А это мой сын, Эрвин.

– Хм… я слышала о тебе. Твой муж – Тиль Готтентойл, инженер?

– Да, он самый.

– А где он?

– Надеюсь, что в Лурре. Мы, собственно, туда и направлялись, чтобы встретиться с ним, – Василина покосилась на руку Кшанди, сжимающую рукоять огнемеча. Ногти капитана были через один выкрашены в золотой и зелёный цвета, а пальцы испещрены едва заметными полукруглыми шрамами.

– И… что дальше? – голос Кшанди то ли сам по себе был хриплым, то ли искажался из‑за маски.

– На нас напали назардимцы…

– Я не о том. Что вы собирались с мужем делать в Лурре?

– Он написал мне, что нашёл человека, который может помочь нам с созданием нового оружия, – после недолгого молчания ответила Василина.

– А вот это уже интересно, – Кшанди склонила голову набок. – Славик, как ты думаешь, – обратилась она уже к Мечиславе, – может, сменим курс и попробуем добраться до Лурра?

– А почему бы и нет? – пожала плечами Мечислава. – Тот монастырь, куда мы направляемся, как раз по пути. Завтра заберём детей оттуда, переправим их, а потом можно и в Лурр податься.

– Монастырь? – посмотрела на Славу Василина.

– Ага. Монахов назардимцы не трогают. Два года назад эти синемордые монастырь разрушили, как раз тот, где отец Кассиний служил. Так после этого все, кто в нападении участвовал, померли в течение пары месяцев. Причём, довольно мучительно. Назардимцы решили, что это какое‑то проклятие, и с тех пор монахов побаиваются. Обходят их стороной. Этим божьи люди и пользуются: они странствуют по оккупированным городам и ищут детей, которые остались без родителей. Потом какое‑то время прячут их в монастырях, а дальше мы и другие воздушные партизаны помогаем переправлять их в безопасное место. В Раттании есть несколько секретных лагерей для беженцев – наш старый приятель Рихард постарался. Один как раз неподалёку. Кстати, если хочешь, мы и твоего парня можем туда пристроить. Ты не бойся, лагеря эти хорошо спрятаны, и охрана там есть.

– Я подумаю, – Василина рассеянно кивнула.

– Располагайтесь пока, – сказала Кшанди. – Слава покажет, где вы сможете отдохнуть.

С этими словами она развернулась, собираясь уйти. От резкого движения кардиган Кшанди распахнулся, открывая короткий кожаный топ на шнуровке и голый живот с огромной цветной татуировкой. Тело капитана украшал рисунок в виде раскидистого дерева. На его вершине было гнездо с тремя птенцами, над которыми склонились две жёлтые птицы с коронами на головах.

– Класс, – пробормотал Эрвин.

– Ах это, – Кшанди запахнула кардиган. – Так, память об одной наивной дурочке, которая думала, что у неё жизнь удалась… Ладно, отдыхайте, не буду вас задерживать.