Курсант. Назад в СССР

– Да помню я всё, – отмахнулся я. – Просто всё, как в тумане.

Я напряг память. В голове всплыл образ хрущёвской пятиэтажки. Небольшая простенькая квартира. Женщина с седыми висками стоит и улыбается на маленькой кухне.

– Я тебя провожу, – Катя решительно встала и потянула меня за руку.

– Спасибо! – расцвёл я.

Мне вдруг мучительно захотелось спать. Я почувствовал усталость (во сне человек не устает) и некоторый страх за своё непонятное состояние.

– Эй, Петров, – мимо проходила толпа парней, среди которых выделялась рослая фигура Быкова. – Пойдёшь курить?

Бык чуть приостановился и с ехидной улыбкой смотрел на меня. На его виске пульсировала жилка. Немалых усилий ему стоило изображать улыбчивость.

– Не курю, – ответил я.

– Ха! Пацаны! – бык театрально развёл руками, обращаясь к дружкам. – Андрюше мама курить запрещает.

Он повернулся ко мне и добавил со скрежетом в голосе:

– А с девочками танцевать она тебе разрешает?

– А пойдём, покурим, – я встал и решительным шагом направился к выходу, где ждала нас толпа.

Быков опешил, но в следующий момент обрадовался:

– О, Петров, да ты не такой очкун, как выглядишь… Ну пойдём, покурим‑ка, пойдем.

Он хищно улыбнулся и положил на плечо мне руку, увлекая к выходу из школы.

– Андрей! – крикнула вслед Катя. – Не ходи!

– Я недолго! – обернувшись, бросил я.

– Конечно, недолго, – вторил довольный громила. – Мы быстро всё сделаем.

– Я позову директора! – Катя кинулась по лестнице наверх.

Ночной воздух встретил на крыльце запахом травы. Вроде город, а выхлопов не чувствуется. Даже машин почти не слышно. Будто в деревне.

– Пошли за школу, – пропел Быков. – а то физрук увидит и сигареты отберет. Он сам никогда не покупает их, гад.

– Пошли, – кивнул я и зашагал в темноту.

Быков с толпой приспешников семенили следом.

Удар в спину был чувствительным. Я, конечно, не курить шел, но такой подлости от противника не ожидал. Я завалился мордой в траву. Полумрак немного рассеивался хилой луной, которая с удивлением уставилась на группу советских выпускников, учинивших за школой разборки.

– Ну что, Петров! – Быков демонстративно засучил рукава. – Я же тебя предупреждал…

Я еле поднялся. Почка ныла, отдавая в ногу. Блин! Больно‑то как. Теперь ясно, что это ни хрена не сон и не глюки. Такая боль не может привидеться.

Быков шагнул вперед и предсказуемо выбросил кулак мне в лицо. Я чуть отклонился и ударил боковым в ответ. Бил не слишком сильно, чтобы челюсть не свернуть, но в итоге не рассчитал. Не привык к своему новому телу и новой массе. Со всей дури лупить надо было.

Удар получился смазанным и слабым. Но и его хватило, чтобы высечь из глаз противника искры. Быков с удивлением уставился на меня. Он никак не мог понять, почему не попал мне в морду. И как я, тварь дрожащая, посмела залепить ему тумака?! Ему! Самому сильному человеку в школе.

– Ах ты, сука! – бык, словно на корриде, кинулся на меня.

Я шагнул в сторону, чуть присел и ударил его кулаком в живот. Быков пролетел мимо, получив спазм диафрагмы. Он сложился пополам и хватал воздух ртом, как рыба на льду. Что‑то мычал, проклиная меня.

– Хватит? – я подошел к нему и участливо положил руку на его плечо.

Бык зарычал и, распрямившись, попытался залепить кулаком мне по уху. Я, конечно, этого ожидал. Не просто так подошел по наивности своей. Хотел воспитать. Занятия в секции бокса в молодости очень пригодились. Хотя тело сейчас было не боксёрское, но и не самое хилое. Не как у геймера со стажем.

Уклон с поворотом туловища, и двоечка в нос быка. Тот завалился назад, схватившись за разбитый нос.

Его подручные помогли ему подняться.

– Как ты это сделал? – таращился на меня бык. – Ты же всегда задохликом был!

– После удара головой, – улыбнулся я, – я забыл, что был дрищом. И теперь вряд ли вспомню… Так что, спасибо тебе, Быков, что с лестницы меня спустил.

– Вали его, ребята! – заорал бык и уже с опаской наступал на меня.

Его шайка из четырех человек обступила меня полукругом. Да! Хреново! Даже если я был бы мастером спорта по всем видам спорта (как славный товарищ Бадюк), в уличной драке против стольких человек мне ничего не светит. Тело у меня не такое тренированное и крепкое, как у терминатора.

Придётся использовать подручные средства. Я подобрал с земли увесистый камень и угрожающе покрутил его в руке.

– Эй, Петров! Ты чего? – залепетал Быков. – Брось камень дурак.

– Брошу, – спокойно ответил я. – Брошу в голову первому, кто ко мне подойдёт. Убить – не убью, но череп могу проломить. Кома, операция и инвалидность этому счастливчику обеспечена.

Второму, кто приблизится – откушу ухо. Вцеплюсь в него, как бульдог и откушу, как Тайсон (интересно, Тайсон уже тогда дрался? наверное еще нет). Ну а остальным повезёт. Они смогут меня запинать, если не будут обращать внимание на крики тех, у кого ухо откушено и череп проломлен. Я проиграю, но двое из вас тоже. Я предлагаю вам самим выбрать этих двух счастливчиков, кто первый ко мне приблизится…

– Да ну его ребята, – бык опустил руки и попятился. – Он с ума сошел. Пошли отсюда. А то убьет еще кого.

Стайка приспешников с облегчением выдохнула и скрылась за углом. Я остался один… Смотрел на луну и офигевал. Теперь я точно знал, что попал в прошлое в тело семнадцатилетнего парня (по моим подсчетам ему должно быть именно столько).

Что или кто сотворил со мной такое? А может, судьба дала мне второй шанс? Изменить свою никчемную жизнь? А кто сказал, что она никчемная? Жил, как все… Ну да, в начальство не выбился, потому что перечил много кабинетным крысам. На тачку крутую и на квартиру в центре не заработал. Жена ушла. С дочкой по воскресеньям только виделся. На работе допоздна, стрессы и прочие язвы имеются. И что такого? Да так треть страны живет.

И какого рожна (при этих словах я опасливо посмотрел в звездное небо) кто‑то решил, что мне нужен второй шанс? Или я здесь по другому поводу? Ладно, разберёмся. В принципе, в семидесятых в СССР мне нравилось. Я родился в это время когда‑то. Это лучше, чем сдохнуть в своём времени, выброшенным из окна. А тут еще и тело молодое. И не такое уж оно никчемное, как показалось на первый взгляд. Просто надо над ним немного поработать.

Итак, что мы имеем? Я Андрей Петров (имя, ура, то же самое осталось, хоть привыкать на придется) вчерашний советский школьник. Обычный, как канцелярская скрепка. Собираюсь поступать в мед. Буду лечить людей и других животных.