Ландскнехт. Во сне и наяву
– Приватная беседа? – переспросил Роланд, обходя девушку и усаживаясь на стоявший напротив стул.
Разделявший их стол мешал разглядеть её руки, но по движению плеч угадывалось: девушка нервно теребит складку шелкового платья.
Взгляд Роланда скользнул по расшитому лифу, прошёлся по изящной шее, круглому подбородку, пухлым губам, тонкому с горбинкой носу и остановился на тёмных глазах, с неестественно расширенными зрачками.
Да, она боится – осенило его, вот и нервничает, а совсем не из‑за того, что уединилась с мужчиной, как он вначале подумал.
Интересно, чего может бояться дочь правителя города? Старый граф, Долорес была поздним ребёнком, железной рукой правил городом. Его если и не боялся, то, как минимум уважал даже глава лас сомбрес дела ночи[1]. К тому же, по слухам, девушка пользовалась уважением в низших слоях Оливы. Сеньорита содержала несколько домов призрения и сиротских приютов. Так что обидеть Де ЛаВега не пришло бы в голову и самому закоренелому матону[2]. Если только…
Роланд прокрутил эту мысль в голове, но затем отбросил. Что может связывать прекраснейшую Долорес Де ЛаВегу – донну из знатного рода и парочку залётных компрачикос. Ни‑че‑го!
В ответ на это его ничего, тревожно заныл, давным‑давно перерубленной в одной из компаний, бицепс левой руки. Роланду очень хотелось потереть руку, но боль, словно услышав его, отступила. Вместо этого он налил в хрустальный бокал вина и протянул его Долорес:
– Выпейте немного вина, прессиоса дона[3] и успокойтесь.
– Я спокойна, сеньор Муэрто, – вопреки своему отказу девушка взяла предложенный бокал и нервно пригубила вино.
– Роланд, зовите меня Роланд и рассказывайте, я вас слушаю.
– М‑м‑м, дело в том, что один знакомый посоветовал мне обратиться к вам, как к человеку, умеющему улаживать, э‑м‑м, так сказать, касос делекадос[4].
– Один человек? – Роланд изумлённо вскинул брови. – Позвольте узнать, кто?
– Я бы… – она запнулась, но твёрдо продолжила, – я бы не хотела называть его имени.
Роланд улыбнулся:
– В таком случае сеньорита Де ЛаВега, я вынужден прекратить нашу конверсион привада.
– Но… – Долорес опустила голову, – я не знаю как…
– Как он или она к этому отнесётся? – Роланд не сводил глаз с сеньориты, уже догадываясь, кто мог посоветовать воспользоваться его услугами. – Не беспокойтесь, это знание умрёт вместе со мной. И он… – Роланд сделал небольшую паузу, – или она ничего об этом не узнаёт.
– Я… хорошо, – девушка вскинула голову, – донна Изабелла, Изабелла Дельгадо.
Роланд улыбнулся и пробормотал себе под нос:
– Болтушка.
– Что?
– У сеньоры Изабеллы длинный язык.
– Вы мне поможете, сеньор Муэрто? – Слова дались ей с трудом, очевидно, что прессиоса дона не привыкла просить.
Какие прекрасные глаза, машинально отметил Роланд, а сколько в них дел оргуло[5]. Да, гордости в глазах донны Де ЛаВеги много, можно сказать, прирождённой гордости, того, чего нет в глазах большинства простолюдинов, но и мольбы в них было предостаточно. Пожалуй, мольбы было даже больше, решил он, и хм… таким глазам отказать невозможно.
– Как же я могу помочь, если не знаю сути тема сенсибле[6]?
– Это согласие?
А девочка, кстати, сколько ей – семнадцать вроде бы, имеет железную хватку, сразу видно, чья она дочь.
– Я решу это, когда выслушаю вас, донна. Надеюсь, речь идёт не об убийстве. Я хоть и отправил немало душ навстречу святому Диктину, но не сикарио[7] и даже не эспадачини[8].
– Нет… – опять короткая заминка. – Нет, – уже уверенней произнесла она, – речь идёт не об убийстве.
– Рассказывайте, донна, как я и говорил, наш разговор останется между нами. Рассказывайте, я вас внимательно слушаю.
– Хорошо!
Это хорошо, она произнесла так, словно собралась прыгать в бездну:
– Слушайте.
Рассказ Долорес Де ЛаВеги был интересным и даже забавным, но в принципе достаточно заурядным.
У Долорес пропала наперсница, девушка из бедной, но благородной семьи. Габриэль ДеАриес приехала три года назад с севера Спании из славного города Пие‑де‑Порто, навестить престарелую тётку. Тётка, к прискорбию племянницы, вскоре умерла, оставив ту без средств к существованию. Денег, чтобы вернуться, у Габриэль не было, и судьба сеньориты ДеАриес была бы печальна, если не сказать, трагична, не встреться на её пути Долорес.
Юная Де ЛаВега входила в тот возраст, когда благородные сеньориты выходят в свет, и ей требовалась наперсница её возраста или чуть старше. Габриэлла, как никто другой подходила на эту роль. Будучи старше Долорес на четыре года, она была, что называется девушкой голубых кровей, из рода пусть и обедневшего, но благородного.
Помимо славных предков, Габриэла была обладательницей стройной фигурки, симпатичного личика и, что самое главное – обладала безукоризненными манерами. Что в глазах отца Долорес, гранда Де ЛаВеги, было весомым аргументом. Так, ДеАриес оказалась в окружении взрослеющей Де ЛаВеги.
[1] Лас сомбрес дела ночи – ночные тени (бандиты).
[2] Матон – головорез.
[3] Прессиоса дона – прекрасная незнакомка.
[4] Касос делекадос – деликатные дела (щекотливые ситуации).
[5] Дел оргуло – гордости.
[6] Тема сенсибле – деликатный вопрос.
[7] Сикарио – наёмный убийца.
[8] Эспадачини – бретёр (зд. наёмный дуэлянт).
