Ландскнехт. Во сне и наяву
Затылок сеньориты Долорес был не менее красив, чем её лицо. Густые тёмные волосы забраны в высокую причёску, и Роланд видел меж краем расшитого в тон платья мантона и линией густых волос полоску смуглой кожи.
– Сеньор Муэрто, – прервала его любования сеньорита де Лавега, – я пришла сюда не вино пить, у меня к вам, как бы это сказать – конверасион привада.
– Приватная беседа? – переспросил Роланд, обходя девушку и усаживаясь на стоявший напротив стул.
Разделявший их стол мешал разглядеть её руки, но по движению плеч угадывалось: девушка нервно теребит складку шелкового платья.
Взгляд Роланда скользнул по расшитому лифу, прошёлся по изящной шее, круглому подбородку, пухлым губам, тонкому с горбинкой носу и остановился на тёмных глазах, с неестественно расширенными зрачками.
Да, она боится! Осенило его, вот поэтому и нервничает, а совсем не из‑за того, что уединилась с мужчиной, как он вначале подумал.
Интересно, чего может бояться дочь правителя Оливы? Старый граф, Долорес была поздним ребёнком, железной рукой правил городом. Его если и не боялся, то, как минимум уважал даже глава лас сомбрес дела ночи[1]. К тому же, по слухам, девушка пользовалась уважением в низших слоях Оливы. Сеньорита содержала несколько домов призрения и сиротских приютов. Так что обидеть юную де Лавега не пришло бы в голову и самому закоренелому матону[2]. Если только…
Роланд прокрутил эту мысль в голове, но затем отбросил. Что может связывать прекраснейшую Долорес де Лавега – донну из знатного рода и парочку залётных компрачикос. Ни‑че‑го!
В ответ на это его ничего, тревожно заныл, давным‑давно перерубленной в одной из компаний, бицепс левой руки. Роланду очень хотелось потереть руку, но боль, словно услышав его, отступила. Вместо этого он налил в хрустальный бокал вина и протянул его Долорес:
– Выпейте немного вина, прессиоса донна[3] и успокойтесь.
– Я спокойна, сеньор Муэрто, – вопреки своему отказу девушка взяла предложенный бокал и нервно пригубила вино.
– Роланд, зовите меня Роланд и рассказывайте, я вас слушаю.
– М‑м‑м, дело в том, что один знакомый посоветовал мне обратиться к вам, как к человеку, умеющему улаживать, э‑м‑м, так сказать, касос делекадос[4].
– Один человек? – Роланд изумлённо вскинул брови. – Позвольте узнать, кто?
– Я бы… – Долорес запнулась, но твёрдо продолжила, – я бы не хотела называть его имени.
Роланд улыбнулся:
– В таком случае сеньорита де Лавега, я вынужден прекратить нашу конверсион привада.
– Но… – Долорес опустила голову, – я не знаю как…
– Как он или она к этому отнесётся? – Роланд не сводил глаз с сеньориты, уже догадываясь, кто мог посоветовать воспользоваться его услугами. – Не беспокойтесь, это знание умрёт вместе со мной. И он… – Роланд сделал небольшую паузу, – или она ничего об этом не узнаёт.
– Я… хорошо, – девушка вскинула голову, – донна Изабелла, Изабелла де Льгадо.
Роланд улыбнулся и пробормотал себе под нос:
– Болтушка.
– Что?
– У сеньоры Изабеллы длинный язык.
– Вы мне поможете, сеньор Муэрто? – Слова дались ей с трудом, очевидно, что прессиоса дона не привыкла просить.
Какие прекрасные глаза, машинально отметил Роланд, а сколько в них дел оргуло[5]. Да, гордости в глазах донны де Лавега было много, можно сказать, прирождённой гордости, того, чего нет в глазах большинства простолюдинов, но и мольбы в них было предостаточно. Пожалуй, мольбы было даже больше, решил он, и хм… таким глазам отказать невозможно.
– Как же я могу помочь, если не знаю сути тема сенсибле[6]?
– Это согласие?
А девочка, кстати, сколько ей – семнадцать вроде бы, имеет железную хватку, сразу видно, чья она дочь.
– Я решу это, когда выслушаю вас, донна. Надеюсь, речь идёт не об убийстве. Я хоть и отправил немало душ навстречу святому Диктину, но не сикарио[7] и даже не эспадачини[8].
– Нет… – опять короткая заминка. – Нет, – уже уверенней произнесла Долорес, – речь идёт не об убийстве.
– Рассказывайте, донна, как я и говорил, наш разговор останется между нами. Рассказывайте, я вас внимательно слушаю.
– Хорошо!
Это хорошо, она произнесла так, словно собралась прыгать в бездну:
– Слушайте.
Рассказ Долорес де Лавега был интересным и даже забавным, но в принципе достаточно заурядным.
У Долорес пропала наперсница, девушка из бедной, но благородной семьи. Габриэль де Ариес приехала три года назад с севера Спании из славного города Пие‑де‑Порто, навестить престарелую тётку. Тётка, к прискорбию племянницы, вскоре умерла, оставив ту без средств к существованию. Денег, чтобы вернуться, у Габриэль не было, и судьба сеньориты де Ариес была бы печальна, если не сказать, трагична, не встреться на её пути Долорес.
[1] Лас сомбрес дела ночи – ночные тени (бандиты).
[2] Матон – головорез.
[3] Прессиоса донна – прекрасная незнакомка.
[4] Касос делекадос – деликатные дела (щекотливые ситуации).
[5] Дел оргуло – гордости.
[6] Тема сенсибле – деликатный вопрос.
[7] Сикарио – наёмный убийца.
[8] Эспадачини – бретёр (зд. наёмный дуэлянт).
