Лавандовая ветвь

– Верно‑верно, дитя! Уж как облупленного меня…

Мистер Берч забрал свой заказ и отправился в сторону доков. Мы с Эбигейл протяжно выдохнули.

– Слава богу, сегодня без историй о его милой, бедной женушке… – прошептала Эбби.

Я рассмеялась и ушла в каморку, где обычно хранились хозяйственные принадлежности. Мы уже полгода забывали приобрести швабру, поэтому приходилось корячиться с тряпками. Однако пару дней назад Эбигейл одолжила длинную щетку у Буша, владельца чешского паба.

– Эбби, ты опять забыла вернуть Бушу щетку!

– Ах ты черт! Не люблю я этого юмориста! – послышалось из‐за стойки.

Вздохнув, я взялась за уборку и, когда полы засияли чистотой, поставила одолженную щетку у вешалки для верхней одежды, чтобы не забыть занести на обратном пути Нилу Бушу.

– Селина, где же твоя логика, почему бы тебе просто не дойти до Берча и не купить у него нормальную швабру?!

Да я и сама задавалась этим вопросом, возможно, ответом была моя лень. После работы я уходила на ватных ногах.

– Кстати, почему бы тебе не прицепить себе талисман? – продолжала Эбби. – Или ты уже давно носишь с собой коварную лавандовую ветвь?

– Зачем же мне ветвь, если у меня есть Коннор? – хмыкнула я.

Эбигейл возвела глаза к потолку и принялась чистить кофейный аппарат. Я знала, что она недолюбливает Коннора, и не раз пыталась понять и уточнить, чем он ей не угодил, но так и не получила вразумительного ответа. Мы с Коннором вместе с первого курса, он появился в моей жизни как раз тогда, когда я нуждалась в поддержке. Только вот… пламя нашей «любви» потухло уже к концу второго курса, и далее мы просто превратились в парочку… партнеров? Я даже не помнила, по какой еще причине встречаюсь с ним. Может, по привычке или из‑за ощущения стабильности?

– И все‐таки, может, нам нацепить их в качестве броши? – предложила Эбби. – Как отличительный знак нашей… формы.

– Хм, а идея неплохая!

Я вытащила из ящика две булавки и прицепила одну веточку на пышную грудь Эбби и одну на незаметную свою.

– Сел, Коннор заберет тебя сегодня после работы?

Я чуть булавкой не укололась от такого вопроса, а когда заглянула в дразнящие зеленые глаза Эбби, расхохоталась в голос. Эбби не отставала. Коннор – и забрать с работы? Это как? Сколько я здесь работала, столько и ездила на автобусе. В крайнем случае на такси. И не было в этом ничего плохого, скорее я с нетерпением ждала своего музыкального часа. Только я и мои наушники, никакого Коннора нам не нужно.

– Странные вы, Сел, – сказала Эбби, успокоившись. – Вы хоть видитесь?

Я попыталась припомнить, когда в последний раз встречалась с Коннором. Если сегодня воскресенье, значит… в прошлую субботу. Точно, в первый день апреля мы ходили в кино, встретились у кинотеатра, а после разошлись по домам.

– Иногда.

– Иногда? Да я с тобой живу, можно сказать, и что‐то не припомню… Погоди, неужели в ту субботу, когда ты попросила меня остаться?

Я промолчала, зардевшись.

– Селина! Это же смешно! Друзьями вас еще можно назвать, но парой?

– Эбби, обязательно говорить обо мне? – устало спросила я, совершенно не настроенная обсуждать свои потухшие страсти.

– Последний вопрос. Вы… спите? – словно секретную тайну, шепнула она мне на ухо.

Я снова невольно рассмеялась и тут же оборвала смех, пытаясь вспомнить, спим ли мы. Если в прошлую субботу было кино, значит, где‐то в среду мы спали. Полторы недели – не такой уж и большой срок!

– О чем ты думаешь, а? Лучше переставь сиропы и протри липкие крышки! – скомандовала я и убежала в уборную.

Коннор. Иногда я даже забываю, что состою в отношениях, но вот теперь благодаря Эбигейл перед глазами возник образ этого широкоплечего, коренастого шатена. Вспомнилось, как он улыбался мне тонкими губами и присаживался рядом на физкультуре, где я вечно сидела на скамье, обессиленная горем. Все твердили, что он мечтает затащить меня в койку (ох уж эти стереотипы о качках!), однако он был нежен и заботлив, чем окончательно покорил мое израненное сердце. Возможно (нет, совершенно точно), я чувствовала себя счастливой в первый год наших отношений. Все свободное время мы проводили вместе, но как только получили дипломы, резко отдалились. Коннор теперь работал в конторе отца, они продавали земельные участки. Мы как‐то, не сговариваясь, увлеклись своими делами. Во время редких встреч Коннор все чаще стал скучающим взглядом следить за стрелкой часов, участились агрессивные выпады. А я что? Я была слишком увлечена своим бизнесом и финансовыми проблемами в семье, чтобы зацикливаться на отношениях. И если Коннора что‐то не устраивало, он ведь всегда мог порвать со мной, разве нет?

Прозвенел колокольчик. Обрадовавшись новому посетителю, я вылетела из уборной и расстроилась. Это была Дороти, местная жительница. Бездомная обитательница доков. Мое ранимое и сострадательное нутро однажды не оставило без внимания голодную женщину, и с тех пор Дороти ежедневно наведывалась за чашечкой кофе и тарелкой супа.

– О, мисс Гарсия! – обратила она на меня свои телячьи бледно‑голубые глазки.

– Дороти, мы же договаривались – просто Селина.

Ни о чем не спрашивая, я ушла в кухню, чтобы наполнить для Дороти тарелку супа.

– Твоя доброта не знает границ, – раскланялась женщина.

– Как и ваша наглость, – едко заметила Эбигейл.

– Эбби! – ткнула я ее локтем в бок.

– Селина, этот огненный львенок прав. Я нагло пользуюсь твоей добротой. Обещаю, моя добрая девочка, однажды я отплачу тебе.

– Дороти, хватит разговоров, вы ведь знаете, что я не оставлю вас голодной, – улыбнулась я.

Дороти было всего около сорока. Если ее хорошенько отмыть, приодеть и расчесать, получилась бы вполне приличная, красивая женщина. Сейчас же передо мной стояла потасканная дама в драном зеленом пальто, с копной спутанных бордовых волос. Седина отросла до ушей, губы, как и кожа рук, потрескались от холода. Страшно представить, что бы стало с Дороти, если бы я ее не подкармливала.

Дороти присела за свой любимый столик, тот, что стоял в самом углу, рядом со стойкой. От нее разило помоями и сыростью, но лавандовые ветви этот запах сегодня перебивали – уже как минимум один плюс в пользу моего решения их выставить.

– А что это за корзинка? – спросила Дороти, прижимая ладони к теплому стакану.

– Ветви лаванды. По старинному поверью, они были талисманом для одиноких женщин, – отчеканила я и опомнилась. – Эбби, ты забыла выдать ветвь!

– Так ведь мы выдаем их за покупку кофейного напитка… – съязвила она, но тут же вытащила одну веточку и отнесла Дороти. – Вот. Может, и правда сработает.

Дороти лишь усмехнулась, но все же приняла цветок и положила в дырявый карман.

– Воспользуюсь в качестве духов.