Лето в пионерском галстуке

Стало тихо. Так, что можно было услышать, как пыль падает на пол. Как сердце стучит: бах‑бах… Как Маша пыхтит. Все замерли, только пухленький хвастун вертелся на самом краю высокой, не ниже метра, сцены.

Бах‑бах… бах…

Вдруг он подвернул ногу, нелепо раскинул руки в стороны и медленно, тяжело полетел вниз. У Юрки екнуло сердце, Маша зажмурилась, у Володи запотели очки.

Ба‑бах!

– А‑а‑а! Нога‑а‑а!

– Са‑а‑аня…

На хвастуна было больно смотреть, но на Володю еще больнее. Как он забегал вокруг раненого, как у него задрожали руки, как он принялся себя проклинать: «Ну ведь мог бы предотвратить, мог бы…» Юрка, хоть и сердился на Володю, все же первым пришел на помощь. Растолкал актеров‑зевак, мгновенно оказавшихся рядом с Сашей, процитировал героя модного иностранного фильма: «Отойдите все, у меня отец – врач!» – и встал на колени. Вообще‑то Юрка не шутил. Отец тысячу раз показывал ему, как проводить осмотр, вот Юрка и осмотрел поцарапанную лодыжку и ободранное колено и с видом эксперта заключил, что больного требуется немедленно доставить в медпункт. Авторитетно заверил, что носилки не нужны.

Володя попытался взять пострадавшего под руки, но тот зарыдал и наотрез отказался стоять на здоровой ноге.

– Юр, помоги. Встань слева, я од… я один не… – пыхтел Володя. Вертлявый ревущий Сашка и без того весил не меньше вожатого, так еще и сопротивлялся.

– Мама! Ма‑ма‑а‑а! – стенал он.

– Давай, взяли! И р‑р‑раз! – деловито скомандовал Юрка, старательно делая вид, что днем, при падении с яблони, у него ничего не было отбито и не болит. Хотя ему даже нагибаться было трудно.

– Маша, ты за главную, – велел Володя.

Маша победно зыркнула на соперниц.

– Можно я буду костюмером? – вклинилась настырная Ксюша.

– Да можно, можно, – раздраженно ответил Володя, но успокоился и напутствовал: – Читайте по бумажкам, я позж… Господи, Саша, я понимаю, что больно, но хватит так орать! ***

Шли в медпункт медленно и долго, под аккомпанемент воплей пострадавшего. Только слепой не понял бы, что Саша верещит не от боли, а от страха и для привлечения внимания. Юрка сосредоточенно молчал, думая только о своем копчике, Володя уговаривал:

– Саня, ну потерпи, совсем чуть‑чуть осталось.

На вопли выбежала медсестра, закудахтала курочкой, засуетилась, принялась жалеть несчастного. Юрку грубо отпихнула, а на вожатого глянула строго, даже зло. Юрка, пожав плечами, не стал заходить в медпункт, вдруг Лариса Сергеевна поинтересуется, помогла ли мазь, и Володя узнает о позорной Юркиной травме. Мелочь, а неприятно. Но он все‑таки решил дождаться скрывшегося за дверью Володю. Хотел узнать, верным ли окажется его диагноз: безмозглость и немногочисленные ушибы, никаких вывихов и растяжений.

Возле крыльца в зарослях цветущего шиповника стояла уютная лавочка. Юрка лег на нее, уставился в небо и, вдохнув полной грудью свежего, благоухающего цветами воздуха, понял, как ему хорошо сейчас и как было душно в кинозале.

Володя вышел минут десять спустя: подвинул Юркины ноги и устало плюхнулся на лавку. Тяжело вздохнул.

– Ну как он? Жить будет? – лениво поинтересовался Юрка, продолжая наслаждаться воздухом – до чего он хорош: чистый и прохладный, хоть пей.

– Да там расцарапанная коленка и пара синяков, ничего серьезного. И зачем было так орать?

– Как зачем? – Юрка приподнял голову, но садиться не спешил. – У вас ведь сегодня прослушивание, вот он и выделывался. Видимо, хотел показать все свои таланты разом. А ты бы на ус мотал – такой голосище зря пропадает!

Володя улыбнулся, и на его усталом лице эта улыбка показалась такой искренней, что Юрка удивился: разве он стал ее причиной? И обрадовался, это приятно. Но улыбка исчезла так же быстро, как и появилась.

– Как мне все это надоело! – Володя потер виски.

– Что надоело? Командовать? – Потянувшись, Юрка убрал руки под голову, посмотрел в небо и сощурился от его голубизны.

– Только первый день смены, а уже все надоело! За малышней следить, перед воспитателями за каждую мелочь отчитываться, нагоняи получать – и тоже за каждую мелочь! Еще кружок этот театральный навязали… А сейчас так вообще травма у ребенка.

– Так зачем ты поехал? Не знал, что будет сложно?

– Знал… но не думал, что настолько. Когда ездил в лагерь пионером, мне казалось, что это нетрудно – подумаешь, за детьми последить! Да еще и с пользой: тут тебе и зарплату платят, и отдых на природе, и жирный плюс в характеристику – для комсомола, да и, если удастся, в партию пригодится. А на деле‑то все не так. – Володя пододвинулся ближе, чуть склонился над Юркой. – Мне сунули самый младший отряд, якобы с маленькими легче. А с ними, наоборот, одни нервы! Я по три раза в час их пересчитываю, они бегают от нас со второй вожатой и совершенно не слушаются. Мне что, орать на них в самом деле?

– Почему бы тебе не орать, если орет даже старшая воспитательница? Педагог, чтоб ее… – Юрка нахмурился.

– Зря она так сделала, конечно, – кивнул Володя. – Сама же учила не повышать на ребенка голос, но если придется ругать, то не его самого, а его проступок. И самое главное – не при других.

– Это она так говорила? – Юрка хохотнул. – Во дела…

– Она, лично. Но это было до того, как вчера проверка нагрянула и выявила кучу замечаний. Они ходят теперь каждую смену. И угадай, из‑за кого это все?

– Ой уж прям из‑за меня! – не поверил Юрка, но настроение подпортилось.

– А кто додумался устроить драку в пионерлагере? Ты еще спасибо сказать должен, что тебя в милицию не забрали. – Володя грозно сверкнул глазами, но порыв научить Юрку уму‑разуму сошел на нет, как только вожатый взглянул на зеленый домик медпункта. Он тут же поник и превратился из воспитателя в обычного парня. Тяжело вздохнул – видимо, одно напоминание о травмированном Сашке тут же затянуло его в омут переживаний и проблем. Когда Володя заговорил снова, его голос прозвучал хрипло и безжизненно: – Мне пятый отряд завтра на речку вести. Не одному, конечно, со второй вожатой, Леной, а она поопытнее будет. Плюс на пляж придет физрук, тоже поможет следить за детьми. И лягушатник им уже отгородили, все как положено. А я все равно боюсь до ужаса. И Лена тоже боится. Она рассказывала, что ее знакомую вожатую судили в прошлом году – у нее девочка в реке утонула. Днем, у вожатых на виду… Сегодня мы на речку не успели – пока приехали, пока устроились, уже и дело к обеду. Но завтра – все, на пляж вести. Моя бы воля, вообще к воде не подпустил бы!

Юрка поежился – да, на самом деле и в «Ласточке» когда‑то бывали несчастные случаи, он слышал о таком.

– Ну, не унывай. – Юрке захотелось подбодрить Володю, а то совсем поник. – Только начало смены, впереди еще много времени, втянешься и привыкнешь. Вон Ира Петровна, например, уже не первый год вожатая, значит, есть что‑то хорошее во всем этом?