Летопись Океана. Старый город
Азалия не спала. Почти всю ночь она провела на палубе корвета под ледяными струями дождя. И никто не мог уговорить ее спуститься в каюту или хотя бы надеть матросский дождевик. В одном тонком платье, босая и простоволосая, дочь цыганки стояла, прислонившись спиной к грот‑мачте. Многие пираты навсегда запомнили ее именно такой и даже много лет спустя, при малейшем упоминании ее имени или чего‑либо, связанного с ним, невольно воскрешали в памяти этот образ неизбежности и готовности встретить свою судьбу.
Осторожные шаги и приглушенные голоса за тонкой перегородкой, разделяющей капитанскую каюту «Lux in tenebris», разбудили едва заснувшую Азалию. Она прислушалась к разговору, силясь сквозь полусон уловить смысл. Двое мужчин что‑то обсуждали… Что‑то касательно ее и Нэйта, как она называла сына на ирландский манер. Так, толком не разобрав слов, она снова уснула.
Под грозным взором угонных пушек корвет «Lux in tenebris» уходил прочь, в объятия шторма, не пожелавшего закончиться с наступлением утра и превратившего день в ночь… В его кильватере порт пиратского гнезда покидал белоснежный фрегат. Один из близких друзей и соратников Абеля – Уайт Фокс сопровождал своего капитана. Имея связи в Старом Свете, капитан Фокс надеялся помочь своему другу и его семье скрыться, чтобы спустя некоторое время, вернуться домой. Немногие соратники Кестрела и Фанга под началом Мориса оставались в пиратском гнезде, надеясь хитростью заманить Шарля и его людей в ловушку…
***
««Вандерер“и черные лебеди на траверзе!» – зычно прогремел голос вахтенного, разбудивший капитана Фанга, спавшего той душной ночью в гамаке, подвешенном на корме. Морис поспешно поднялся и, торопливо одернув рубашку, спустился на шканцы. Старпом и боцман уже ожидали его приказов. «Я желал бы видеть рулевого в своей каюте!» – отрывисто бросил капитан, скрывшись в своей каморке. Никто не знал, зачем понадобился капитану Бальтазар и о чем они говорили в ту ночь. Спустя две четверти часа Фанг снова появился на шканцах, коротко бросив старпому: «С якоря сняться! Капитан Доуэл нужен мне живым!». Морис прекрасно понимал, что, направляясь навстречу «Вандереру», он направляется навстречу смерти. Знала об этом и команда его брига «Рескьюер». Что мог сделать одинокий бриг против трех нефов? Только одно – обеспечить личную встречу бывших друзей, а ныне врагов… Но все же матросы, как и их капитан, надеялись на чудо.
Морис лично стоял у штурвала, когда «Рескьюер», под полными парусами покидал пиратский порт. Бриг прямиком направился к вражескому флагману, рассчитывая на абордаж. Разгадав его намерения, черные лебеди тоже поспешили выступить вперед, защищая своего главаря.
– Зарядить фальконет! – напряженно скомандовал Морис. – Цельтесь в крюйт‑камеру. Если нам повезет, мы пустим лебедей ко дну!
Стоявший рядом старпом привычно продублировал приказ капитана зычным голосом, а потом тихо, с сожалением и тоской в голосе, добавил:
– Если бы мне сказали, что однажды я буду драться против черных лебедей Доуэла, я лучше бы стал священником, чем пиратом…
– Я бы тоже, но… никто не застрахован от любви, – так же тихо ответил Морис.
В этот момент раздался залп с борта одного из нефов… Точный прицел и слаженность работы вражеских канониров были потрясающими. Ни одно из каленых ядер не пропало даром.
«Пожар в трюме!» – прозвучал сигнал тревоги.
– К черту! Стреляйте! Наша цель – капитан
«Вандерера»! – крикнул в ответ Морис.
Фальконет отрывисто «тявкнул» раз, затем ещё и ещё… Один за другим шесть выстрелов прозвучало с борта брига прежде, чем он принял на себя очередной вражеский залп.
– Капитан, – тронул Мориса за плечо старпом, – взгляните…
Тот обернулся и с удивлением отметил, что лай фальконета не был напрасным – один из черных лебедей стремительно погружался в объятия океанской пучины. И снова отрывисто залаяли орудия «Рескьюера».
– Бьет ниже ватерлинии, но… даже если нам повезет еще раз, мы все равно погибнем… – тихо прошептал старпом, тем самым обращая внимание Фанга на маневры «Вандерера», заходившего бригу в корму.
– Отправьте к Морскому Дьяволу и второго лебедя, об остальном не стоит беспокоиться, – хладнокровно ответил Морис.
– Будет исполнено, мой капитан…
Бриг сделал маневр, предоставляя канонирам шанс более удачной наводки, но тем самым подставляясь под еще более сокрушительный удар артиллерии «Вандерера», чем тот не замедлил воспользоваться. Одно за другим безжалостные ядра уничтожали такелаж и рангоут брига; словно косой выкашивали команду. Одно из них пролетело совсем близко от Мориса, снес голову старпому, забрызгав капитана чужой кровью и обдав горячим дыханием смерти… Другое вдребезги разбило лафет фальконета, покорежило само орудие, а от одного из лучших пиратских канониров оставило кровавое месиво из обрывков кишок, клочьев мышц и обломков костей…
Резко накренившись и жалобно заскрипев, обрывая снасти, на гакаборт тяжело легла переломленная грот‑мачта…
– Капитан, пожар в трюме не поддается контролю… – вновь услышал Морис окрик боцмана.
– Я вижу, – с поразившим даже его самого спокойствием ответил Фанг.
В самом деле, из открытых люков валил угрожающе‑черный дым…
– Приготовиться к абордажу! – крикнул Морис, не дрогнувшей рукой направляя бушприт своего брига на «Вандерер», успев краем глаза заметить, что смерть одного из лучших пиратских канониров и гибель фальконета не были напрасными – второй черный лебедь, задрав бушприт в небо, уходил кормой вниз. «Вандерер» смело встретил врага ответными абордажными кошками – оба капитана прекрасно понимали всю бессмысленность артиллерийской дуэли. Корабли свалили в один миг, и оголтелая толпа пиратов ринулась на борт «Вандерера». Предатели встретили их спокойно, что было совсем неудивительно, учитывая численное превосходство команды Шарля. После недолгой, но кровопролитной схватки оставшихся в живых выстроили на шкафуте. Сам капитан Доуэл, выступив вперед, обратился к своим еще вчерашним соратникам, а ныне врагам:
– Кто из вас согласен перейти в мою команду?
Ответом ему была тишина.
– Что же, – ухмыльнулся Доуэл, – переходим к следующему вопросу. Кто из вас укажет мне место нахождения вора и бандита – Абеля Кестрела и его
семьи, с тем я поделю награду за голову этого пирата.
И снова молчание. Шарль начал терять терпение:
– Изменим условия сделки! Тому я сохраню жизнь и свободу! А иначе всех вас ждут столь мучительные пытки, сколь только способен выдумать изощренный мозг отцов испанской веры!
Матросы молчали, опустив головы. Окинув строй взглядом, Шарль задержал его на капитане Фанге. Подойдя к нему вплотную, спросил:
– А ты, друг, ничего не хочешь сказать мне?
