Ловелас и два ангела. Мистический триллер

– Могло случиться все что угодно, – согласилась Вива. – Но Ирина не стала бы губить детей, будучи твердо уверена, что она для тебя – самая любимая и единственная на свете женщина.

Мне стало как‑то не по себе.

– Ты хочешь сказать, – пролепетал я, еле ворочая отяжелевшим языком, – что в убийстве тех, не рожденных, младенцев есть и моя вина?

Вива вдруг закрыла ладонями лицо и откинулась на спинку дивана. С минуту сидела молча. Потом опустила руки и печально взглянула на меня.

– Вы оба их убили. Ты виноват в том, что не сделал практически ничего для их спасения.

Я сходил на кухню, прямо из‑под крана попил воды и возвратился в гостиную. Вива все так же сидела на диване. Я присел на корточки возле ее ног.

– Но я даже не знал, что Ирина беременна! Мы предохранялись, но она…

– Не оправдывайся! – оборвала меня девушка. – Раз Ирина захотела забеременеть, значит, считала, что у нее есть шанс на твои любовь и преданность. Но потом поняла: это всего лишь иллюзия!

– Что же мне делать? – я взял руки Вивы в свои и с жаром сжал их. – Ведь уже ничего не вернуть!

Она высвободила одну свою руку и нежно, как мать, погладила меня по голове. Затем тихо промолвила:

– Да, этот грех нельзя искупить. Он всегда будет чернить твою душу. Помни о нем, кайся и молись!

– Ты говоришь, как священник, – заметил я с долей раздражения.

– Ошибаешься! – возразила девушка. – Священник бы обязательно прибавил, что Бог милостив и простит тебя, если покаешься всем сердцем.

– А, по‑твоему, мне нет прощения? – спросил я и плеснул остывшего кофе из кофейника себе в чашку. Затем взял ее, поднялся с дивана и подошел к окну.

– Чтобы заслужить полное прощение, мало каяться и молиться, – изрекла Вива каким‑то чужим, отстраненным голосом. И взгляд ее мне не понравился – он казался отчужденным и холодным. – Нужно не повторять своих ошибок, очистить свое сердце от всяких недобрых помыслов, а главное – перестать жить для себя. Тебе все это по силам? Нет, конечно! Поэтому ты если и заслужишь прощение, то неполное. А это значит, что без расплаты за грехи не останешься. Пусть она, твоя расплата, и не будет уж столь суровой…

– Ладно, Вива! – нервно повел я плечом. – Это всего лишь твое мнение, твои личные рассуждения. Они могут быть и ошибочными, ты так не считаешь?

Девушка ничего не ответила. Но, видимо, поняла, что своим менторским тоном задела меня и, чтобы смягчить свои слова, ласково улыбнулась. Потом вскочила, подошла ко мне и обняла за шею.

– Как же мне поступить с Ириной, подскажи? – попросил я совета. – Не встречаться с ней?

– Обязательно встреться! – подала голос девушка, пряча свое лицо на моей груди. – И познакомь нас!

– Ты с ума сошла! – вскричал я. – Нет никакой уверенности, что Ирина будет вести себя пристойно по отношению к тебе.

– Не переживай! – успокоила Вива. – И не сгущай краски. Твоя бывшая любовница, возможно, ищет моральной поддержки, душевного тепла и участия, а не жаждет выяснения отношений.

Я хотел еще что‑то сказать, но девушка прикрыла пальцами мои губы.

– Сделай, как я говорю! – ее тон был почти приказным.

Мы стояли минут пять. В объятиях Вивы все мои тревоги отошли на второй план, они уже не так терзали сердце, ко мне вернулся оптимизм, настроение улучшилось.

Позже я принимал травяную ванну, так благотворно на меня подействовавшую в прошлый раз, а девушка что‑то стряпала на кухне. Один раз она, излучающая внутренний свет радости, заскочила ко мне в цветастом передничке проверить, все ли в порядке.

– А что ты там готовишь? – поинтересовался я. – В прошлый раз еды было слишком много…

– Да, я тогда немного перестаралась, – засмеялась Вива. – Уж очень хотелось тебе угодить. Но теперь я готовлю всего три блюда: тушеные грибы, салат из капусты и творожный пирог.

– Уверен, это будет божественно вкусно! – искренне похвалил я ее кулинарные способности. – Таких кушаний, как у тебя, мне не доводилось пробовать ни разу в жизни. При этом они вроде бы просты и незатейливы.

Моя похвала вовсе не была преувеличением, девушка действительно потрясающе готовила.

 

Когда мы на славу пополдничали и сытые вернулись в гостиную, я вдруг вспомнил о полотнах Вивы. И не преминул спросить:

– У тебя, кроме тех двух картин, которые ты мне показывала, есть еще что‑нибудь?

Мой вопрос не вызвал у девушки особого энтузиазма и даже несколько смутил ее.

– Есть одна, я ее, правда, еще не окончила, – нехотя ответила она. – Но боюсь, что и эта работа, как и те две, тебе не понравятся…

– А почему ты решила, что они мне не понравились? – удивился я. – Картины написаны рукой мастера. У меня были вопросы лишь к их содержанию. Поэтому смело показывай, что ты там изобразила.

– И будь готова к критике! – прибавила Вива с улыбкой. – Ладно, сейчас принесу.

Она поспешила в спальню и через минуту втащила в гостиную мольберт.

– Картина еще не окончена, – предупредила девушка. – Так что, не суди строго!

Я подошел к мольберту, снял с него покрывало и увидел портрет обычного человека лет тридцати пяти, стоящего в каком‑то огромном зале, залитом дневным светом. Человек был одет в ярко‑синюю футболку. Он улыбался, однако во взгляде скользили настороженность и что‑то похожее на тревогу.

– Неплохой портрет, – констатировал я. – Молодец!

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила Вива и как‑то застенчиво опустила голову.

– Что такое? – я попытался заглянуть ей в глаза.

– Боюсь твоего вопроса, – обронила девушка, отворачиваясь.

– Какого вопроса? – не понял я.

– Боюсь, что ты спросишь, кто это, – она кивнула в сторону картины. – И мне придется тебе рассказать. А ты не поверишь, станешь смеяться, а то и обвинять меня в сумасшествии…

– Да я уже привык к твоим странностям! – небрежно махнул я рукой. – Так что можешь смело рассказывать, кого изобразила.

Вива подошла ко мне поближе, обняла за талию и, глядя на картину, изрекла:

– Этот милый человек – Джордж. Он… ну, как бы тебе правильно объяснить, чтобы ты понял… В общем, он – биоробот, ни интеллектом, ни чувствами, ни эмоциями, ни организмом не отличающийся от человека…

– Разве такие биороботы уже существуют? – заулыбался я. – Ах да, конечно, существуют – в твоем воображении.

– Я же говорила, что ты будешь иронизировать! – немного обиделась девушка.

– Ладно, извини, – я чмокнул ее в щечку. – Рассказывай дальше!

Она взглянула на меня с сомнением, помолчала, а затем стала говорить: