Ловелас и два ангела. Мистический триллер

– Уже давным‑давно ученые думают над проблемой продления человеческой жизни. Но пока ничего существенного не получается. И даже тогда, когда врачи научатся заменять износившиеся органы людей на искусственные, толку будет мало. Удастся лишь продлить человеческий век максимум на сто лет. Вся проблема – в износе самого мозга, неизбежных изменениях в нем, происходящих с течением времени. Но однажды решение будет найдено! Группа малоизвестных ученых разработает революционную технологию цифровой записи личности, эдакого копирования сущности любого конкретного человека – его сознания, особенностей характера, памяти…

Вива говорила с таким жаром, так живо, при этом отчаянно жестикулируя и гримасничая, что я поневоле проникся интересом к ее рассказу.

– И вот человек умер, а запись его личности осталась, – продолжала она. – Нужно лишь поместить эту запись в носитель, способный усваивать новую информацию, развиваться, – и человек, пусть на вид другой, совсем не похожий на прежнего, будет опять жить. Он сохранит все черты характера, привычек, всю память, все желания и помыслы умершего… Долгое время ученые будут биться над разработкой носителя. И, наконец, его создадут – через четыре десятилетия после изобретения цифрового копирования личности человека. Носителем станет идеальный биоробот – искусственный, но с более совершенным организмом, человек. Джордж, которого ты видишь на картине, – первый биоробот с заложенной в него сущностью умершего мужчины…

Девушка умолкла. А я, потрясенный ее рассказом, стоял с открытым ртом. В тот момент у меня не было ни малейшего сомнения в правдивости слов Вивы. Но вскоре я пришел в себя, стал нормально соображать. И во мне проснулся скептик.

– Послушай, но ведь эту запись личности можно сделать в любом возрасте, например, в двадцать лет, и, так сказать, законсервировать в хранилище, – начал рассуждать я. – А потом, после смерти человека, годков так через семьдесят, вживить ее в носитель. И получается, что он будет чувствовать, думать, видеть мир таким, как тогда, на момент записи. И любить будет тех людей, которых уже нет, или они изменились до неузнаваемости. Это же чудовищно! Бедный носитель! Он, наделенный эмоциями, переживаниями и чувствами далекого прошлого, обречен на дикие моральные страдания, а то и на сумасшествие.

– Ученые это учтут, – вздохнула Вива. – Не сразу, правда… И примут решение делать записи личности регулярно – через каждые шесть, а впоследствии – через каждые два месяца, и заменять ими устаревшие. Любой желающий продлить свою жизнь, должен будет подписать специальный договор, заплатить определенную сумму и в установленные сроки являться на запись своей личности. Несколько позже мировое сообщество утвердит Хартию жизни, которая сделает запись личности бесплатной и обязательной с трехлетнего возраста.

– А эти биороботы, они и размножаться смогут? – задал я еще один вопрос, мягко улыбнувшись.

– Конечно! – живо откликнулась девушка. – Функции организма биоробота точно такие же, как и функции человека.

– Приготовь, пожалуйста, кофе! – попросил я, почувствовав, что у меня слегка кружится голова. И обессилено плюхнулся на диван.

Девушка без лишних слов бросилась выполнять мою просьбу.

Вскоре горячий кофейник уже стоял на журнальным столике.

Прихлебывая густой, душистый напиток, я, уже довольный и расслабленный, весело обратился к Виве:

– Вот сколько ломаю голову, а толком понять не могу: ты большая фантазерка или действительно ясновидящая?

– А что тебе больше нравится? – в тон мне ответила она.

Я пожал плечами и поинтересовался:

– Закончишь эту картину и будешь еще что‑то писать?

– Да, – кивнула Вива, задумчиво улыбнувшись. – Мне хочется написать портрет одного интересного человека. Я люблю писать портреты…

– Говоришь, интересного? – Я достал пачку сигарет из кармана и приготовился выйти на балкон покурить. – А кто он?

– Понимаешь, – немного стушевалась Вива и бросила на меня быстрый взгляд, – этот человек тоже еще не родился. Но скоро появится на свет. В свое время он станет лидером двух стран и одного народа.

– Как, как? – не понял я. И, бросив пачку сигарет на журнальный столик, уставился на девушку. – С каждой минутой ты меня все больше поражаешь!

– Так, может, мне не нужно рассказывать о своей задумке? – потупившись, спросила Вива. – Раз это тебя так напрягает…

– Да нет уж, продолжай дальше! – рявкнул я и, улыбнувшись, сложил руки на груди – приготовился слушать.

– В Европе возникнут две новые страны, – не очень охотно стала рассказывать Вива. – Их народы имеют общий корень, точнее – это один народ. Народ довольно многочисленный, но до той поры часто гонимый, не имевший свободы и полноценной, независимой ни от кого родины. И вот появится человек, идеи которого вдохновят его соплеменников на борьбу и обретение независимости. Я хочу изобразить этого вдохновителя в зените его славы и величия. Думаю так: он сидит в огромном зале за столом и сосредоточенно подписывает бумаги, а на втором плане стоят главы самых могущественных держав мира. На безымянном пальце левой руки лидера нации – очень приметный перстень с красным камнем, на голове – что‑то похожее на шапочку или тюбетейку с бело‑золотой вышивкой. Именно такую он будет носить…

Девушка умолкла и посмотрела на меня со смущенной улыбкой. Я ободряюще пожал ее пальцы.

– А что случится потом с этим человеком?

– Он останется лидером нации, – продолжила она свой рассказ тихим голосом. – Но лишь духовным, формальным. Ему придется поделиться властью. Каждую из двух стран возглавит президент. Один из них вскоре будет изгнан и поселится в соседней державе, которая его поддерживала на выборах.

Я не знал, что мне делать: верить или смеяться? Девушка говорила так убедительно, как будто она сама была свидетелем всех этих будущих событий. С другой стороны – все ее слова можно было назвать болезненными фантазиями, бредом…

– Ну, а дальше что? – я подхватил сигареты со столика и стал играть пачкой, перебрасывая ее из руки в руку.

Девушка несколько секунд следила за моими действиями, а затем отобрала у меня пачку и положила ее на край стола.

– В стране, изгнавшей президента, начнется война, в ход которой вмешаются сначала две силы, потом – еще одна. Долгих тридцать пять лет не будет покоя на этой земле. Лишь после того, как придет человек с золотой цепью на шее и кулоном в форме полумесяца, кровь, наконец, перестанет обагрять камни, наступит мир, а позже – и всеобщее благоденствие.

Я лишь вздохнул, глядя на одухотворенное лицо Вивы.

Выкурив на балконе две сигареты подряд, я вернулся в гостиную и сразу задал вопрос:

– Скажи, ты можешь ответить на любой вопрос, касающийся будущего?

– Нет, на все вопросы я ответить не могу, – покачала головой Вива. – Да если бы и могла, то не стала бы этого делать.

– Почему? – удивился я.