Любовь. Измена. Развод
– Девятнадцать.
– Мама не учила, что спать с чужими мужьями не самая хорошая идея?
Девчонка вздрагивает и выпучивает на меня свои глазищи. Серые, обрамленные длинными наращенными ресницами.
– Я… мы… простите.
Честно, час назад я и представить не могла, что вот так спокойно буду беседовать с любовницей своего мужа. Но эта поездка в больницу все нервы вымотала. Я полностью пуста, и сил на скандалы у меня нет.
– Поймите меня правильно, – начинает довольно смело, но, столкнувшись со мной глазами, тухнет и переходит на шепот: – Я очень люблю Илью. Я жить без него не могу. Он же… он… У нас малыш будет! – делает резкий шаг вперед.
Довольно агрессивный выпад, но смотрит все равно затравленной мышью.
– Избавь меня, пожалуйста, от подробностей. Я больше не имею к нему никакого отношения.
– Вы… Вы его бросили? – еще сильнее выпучивает глаза. Ну что за дура?
Это просто абсурд какой‑то. Не хочу больше ее ни слышать, ни видеть.
– Чего ты от меня хотела?
– Ничего. Простите.
Надя отступает, тигрицей обхватывает свое пузо и поворачивается ко мне спиной. Снова начинает приставать к тетке, которая ее отшила.
Абсурд. Просто какой‑то сумасшедший дом.
В голове такой кавардак. Уверена, я еще об этом пожалею, но слова слетают с губ быстрее, чем я принимаю окончательное решение.
– Хочешь попасть к нему, Надя?
– Что?
Она снова на меня таращится.
– Я тебя проведу, – ухмыляюсь. Внутри такой азарт просыпается, особенно если учесть тот факт, что там внутри моя свекровь, которая так яро убеждала меня, что нет никакой измены. А я просто все не так поняла.
– Наверх по лестнице. Палата двести сорок три. Чего стоишь? Иди. Я за тобой.
Надя часто кивает, сыплет какими‑то глупыми благодарностями и бежит к лестнице. Иду следом.
В палату, к счастью заходить не приходится. Свекровь все еще в коридоре. Говорит с кем‑то по телефону. Улыбаюсь, когда сталкиваюсь с ней глазами. Киваю на Надю и ухожу.
Сердце стучит в груди запредельно громко. Кровь еще обогащена адреналином, поэтому я не плачу. Даже не захожусь в истошном крике и не падаю на землю.
Я просто иду к своей машине с выпрямленной спиной.
Вытаскиваю брелок и выключаю сигнализацию. Сажусь за руль. Руки трясутся. Как я в таком состоянии поеду? Не хочется оказаться с Антиповым в соседних палатах.
Даю себе пару минут, чтобы отдышаться, а когда не помогает, звоню Лизе.
Она забирает меня минут через двадцать. За это время я успеваю увидеть вылетевшую из здания больницы заплаканную Надю. Похоже, встреча с будущей свекровью не удалась.
Мое задетое самолюбие это, конечно, тешит. Улыбаюсь, постукиваю пальцами по рулю.
Лизка приезжает на такси, и мы быстро меняемся с ней местами. Сажусь на пассажирское.
Первые минут десять мы едем молча. Я ничего не рассказываю, подруга не спрашивает. На светофоре, горящем красным, Лизку все же прорывает.
– Слушай, ты прости меня. Я днем психанула, просто не могу тебя такой видеть. Задушила бы гада своими руками.
– Понимаю, Лиз. Я бы себя точно так же вела.
– Моя любовь. – Лиза чмокает губами воздух и притормаживает на перекрестке. – Ну и что там?
– Жив. Ты была права, – качаю головой, – не стоило ехать.
– Чего уж теперь. Лиля что говорит?
– Что ее сын не мог мне изменить.
– Пфф. Ну она со своим сыночкой‑корзиночкой всегда носилась. Неудивительно.
– Но я отправила к ней доказательство того, что он мог.
– В плане?
– Не поверишь, я познакомилась с Надей.
– Это его баба? Серьезно? Она туда приперлась? И чего? Как?
– Девчонка девятнадцатилетняя.
– Ну, Антипов, конечно, дает.
– Судя по всему, всем подряд, – вымученно улыбаюсь, а Лизка смеется.
– У тебя? Вибрирует что‑то, не слышишь?
Сую руку в сумку и достаю телефон. Мой. Поворачиваю к Лизке экраном.
– А вот и Лилия, – подруга ухмыляется, – видимо, встреча ее не особо парадовала.
– Наверное. Но, ты знаешь, – прибавляю звук, и музыка, звучащая по радио, становится громче, – я не слышу. Мы с тобой катаемся по городу и горланим песни.
– Как в старые добрые, – Лизка перещелкивает станцию и начинает подпевать.
Тут же подключаюсь. Мы орем невпопад. Смеемся и открываем окна.
Ветер обдувает лицо, и я впервые за последние сутки чувствую себя немножечко счастливой. Совсем каплю, но ее хватает, чтобы надрывать связки и улыбаться.
Я буду свободной. Я разлюблю. Я справлюсь!
– Может, у нас останешься? – Подруга паркуется у супермаркета. – Чего тебе в отеле одной сидеть? Забирай чемоданы и заселяйся к нам, пока не найдешь квартиру. Заодно мой Деня по разводу проконсультирует.
– Он следователь, – сползаю в кресле чуть пониже.
– Ну, значит, просто напьемся.
– Я пас, – качаю головой, – мне нужен трезвый разум. Но, если ты завтра со мной съездишь подать заявление, я тебя расцелую.
– Не вопрос. Тогда давай что‑нибудь на ужин купим, потом в отель заскочим за твоими шмотками и к нам.
– Договорились.
Из машины вылезаем почти синхронно. Лизка трещит без умолку. Я особо не слушаю, потому что начинаю медленно проваливаться в свои мысли. Обида накрывает бетонной плитой. Как он мог? Разве у нас что‑то было не так?
Неужели дело в возрасте? Это же глупо. Не в том мы возрасте. Хотя…
– Светка, – Лиза толкает меня локтем в бок, – смотри.
Прослеживаю ее взгляд.
– Давай купим торт и сожрем его. Весь. Сегодня. Прямо, – смотрит на часы, – в десять вечера!
– Давай. Зря что ли в зале пашу?