Мастер
Расположившись в позе лотоса и сосредоточив взгляд на луне, Алекс погрузился в медитацию.
Через некоторое время от него стала исходить звуковая вибрация. Едва слышное, еле уловимое звучание АУМ преобразовывалось в вечное ОМ, звук, от колебания которого произошла Вселенная и все сущее1[1]; вибрируя в воздухе, он наполнял собою комнату, дом, внутренний двор, улицу, сливаясь в единое целое с окружающим миром, проникая все дальше и дальше и наконец достигая космоса. Алекс сейчас был повсюду, везде и во всем, ощущая себя в эти минуты частью Вселенной, ее пульсом, ее дыханием.
Он плыл в Вечности, там, где стираются границы между прошлым, настоящим и будущим, где все сводится к Единому и в Едином пребывает.
Больше месяца Алекс провел в дороге. Ориентируясь по звездам, по положению солнца и луны на небе, где на попутных машинах, где пешком, он пересек всю юго‑восточную часть Узбекистана и достиг Киргизии.
Решив обосноваться на несколько дней в приткнувшемся к озеру Иссык‑Куль небольшом городке Рыбачье, чтобы немного отдохнуть и пополнить свои скромные продовольственные припасы, Алекс уже спустя сутки вынужден был продолжить путь. После событий в городском парке и «знакомства» с начальником районного отдела милиции, едва только забрезжил рассвет, Алекс покинул рабочее общежитие судостроительного завода и распрощался с негостеприимным городком. Он направлялся к юго‑западной части Памиро‑Алая.
В стеганом халате из хлопка и тюбетейке, с приклеенной клиновидной бородкой и усами, он ничем не выделялся среди местного населения. Пара капель сока редкого южноамериканского растения, прозванного еще индейцами «болотным оком», – и его серо‑голубые глаза приобрели мутный желтовато‑карий оттенок. Через плечо его была перекинута небольшая перевязь, соединявшая состоящую из двух частей поклажу: за спиной висела котомка, а спереди, на груди, – свернутый рулоном молитвенный коврик. Всем своим обликом Алекс походил на паломника, возвращающегося из святых мест, а его скудный скарб лишь подтверждал серьезность намерений и желание искупить грехи самоограничением, долгим путешествием и возносимыми ко Всевышнему молитвами. Останавливаясь по дороге и совершая намаз[2], выполняя обряды и ритуалы другой религиозной конфессии[3], он вызывал к себе симпатии местного населения. Оставаясь в душе христианином, повсюду, где пролегал его путь, он создавал впечатление истинно верующего мусульманина.
Преодолев много сотен километров по Средней Азии, Алекс везде находил и пищу, и кров над головой. Все необходимое ему с уважением предоставляли жители селений, через которые проходил. Как глубоко верующий, совершающий хаджж[4] мусульманин, Алекс ничего, кроме лепешек, изюма, кураги и воды, не употреблял в пищу, и такие же продукты брал из того, чем его угощали, с собой в дорогу, что способствовало еще более теплому отношению к нему, куда бы он ни заходил.
Вооруженный посохом и имея при себе запас спичек; чтобы при необходимости согреться в горах, Алекс преодолел первый этап своего трудного пути. И пока полковник Скоробогатов вдоль и поперек прочесывал город, прилагая огромные усилия, чтобы найти исчезнувшего в одночасье загадочного арестанта, Алекс достиг Памира и углубился в горы. Его путь лежал через Памир к Тянь‑Шаню, той его части, что принадлежала Китаю.
Алекс шел тропой, которой ходили создавшие школу Учителя, тропой, которой шел его Учитель Ен о Ен. И сейчас, преодолевая горные отроги и ущелья, он повторял их путь. Звезды, луна и солнце служили ему ориентирами, а по поведанным Учителем приметам он сверял свой маршрут, двигаясь по древней тропе выживания в Долину Смерти.
Умело наложенный грим, знание языка, вся маскировка под паломника была лишь прелюдией к предстоящей борьбе с теми силами, воздействие которых на человека столь велико, что лишь немногие выдерживают это испытание.
Спустя две недели Алекс наконец вышел к тому месту в горах, где должен был совершить свой последний привал перед тем, как начать спуск в таинственное ущелье теней и страха, туда, откуда или выходят победителем, или не возвращаются никогда.
Все, о чем ему рассказывал Учитель, совпало, и он рад был, что не ошибся в своем одиноком поиске, не отклонился от правильного маршрута. «Три островерхие вершины укажут тебе дальнейший путь, но прежде чем тронуться дальше, ты должен найти пещеру под нависающей горой. В ней будет все необходимое для тебя, ты же проведи ночь в медитации и укреплении духовных и телесных сил».
Слова Учителя словно прозвучали наяву, и Алексу даже показалось, будто тот стоит рядом с ним, когда он вдруг увидел под нависающей каменной шапкой вход в пещеру. Утром, едва занялся рассвет, Алекс уже был на ногах. Преодолевая каменистые выступы, обходя огромные валуны и опасные осыпи, пробираясь, как канатоходец, по гранитным карнизам над пропастью, через несколько часов он наконец подобрался к той почти вертикальной горловине, которую образовывали три острые горные вершины. Лишь одна сторона этого каменного мешка годилась для спуска, да и то е большими оговорками. То, что не только само ущелье, но и все окрест дышало смертью, Алекс почувствовал задолго до того, как очутился здесь. Уже покинув пещеру, он стал замечать отсутствие диких зверей и птиц: не грелись на утреннем солнце змеи, совсем не видно было горных козлов, небо было хотя и чистым, прозрачным, но каким‑то тяжелым, давящим, без единой парящей птицы, лишь только грифы, словно в ожидании пиршества, все чаще встречались на пути Алекса.
Чем ниже спускался Алекс в каменный колодец, тем мрачнее, непрогляднее становился воздух вокруг него, день будто уступил свои права вечерним сумеркам. «Господи Боже! Укрепи дух мой и дай мне силы с достоинством встретить предстоящее испытание», – невольно выкрикнул Алекс, ступив на дно ущелья и достигнув наконец последней черты, перейдя которую ему уже никогда не вернуться назад, если его воля, стойкость и мужество уступят в предстоящей схватке с неизвестными, невидимыми силами тьмы.
Спустя трое суток Алекс благополучно выбрался из Долины Смерти и навсегда оставил это гиблое место. В его взгляде, движениях, во всем его облике чувствовался другой человек – человек, победивший самого себя и обретший невероятную силу духа.
Возвращаясь прежним путем, Алекс хотел до того, как зайдет солнце, добраться до пещеры и заночевать в ней. Не потому, что он боялся тьмы (после того, как ему довелось провести трое суток на дне ущелья, где даже днем вместо света лишь слабые сумерки и духи смерти витают в воздухе, он уже ничего не страшился), нет, Алекс старался в точности исполнить предначертанное.
Помня слова Учителя Ена, что в полную луну середины лета он должен достичь пещеры и, оставив ее следующим утром, спустя три ночи вернуться вновь, Алекс старался выполнить все именно так, как ему было указано.
[1] Согласно восточным религиозным представлениям о сотворении мира (буддизм, чань‑буддизм, ламаизм).
[2] Намаз – молитва (перс.‑турецк.), совершается пять раз в день.
[3] Конфессия – то же, что и вероисповедание.
[4] Хаджж – паломничество мусульман в Мекку к храму Кааба или к месту захоронения Мухаммеда.
