Мэвр
– Юдей, психологический профиль – не такая сложная штука, особенно если у тебя под рукой несколько первоклассных специалистов, – Мадан вновь меняется, верхняя часть лица подходит расчётливому тирану, а нижняя – цирковому клоуну. – Мой вариант событий, уж простите за каламбур, самый вероятный. Но я предлагаю вам решение, прямо здесь и сейчас. Становитесь охотником. Ведь вы не просто будете рисковать собой, Юдей. Вы же учёный. Как думаете, чем занимается специальная лаборатория по исследованию мэвра? М?! Мы изучаем другой мир, Юдей! Другое пространство! Представляете? Вы только можете себе это представить?!
Она не может. Она вообще уже ничего не может, Юдей хочет только, чтобы Мадан поскорее ушёл. Будь её воля, она бы вообще никогда больше с ним не встречалась.
– Невероятно…
– Вот именно! Невероятно, невозможно, немыслимо. Но прямо здесь, у нас, на последнем этаже – настоящее окно в другой мир. Величайшая из возможностей, которая выпадает на долю учёного. Да, вы – археолог, но что мешает вам стать первым в мире неологом? Юдей, ведь вы понимаете, что рано или поздно…
«Меня покупают?»
– … нам придётся выйти из тени. Скрывать такой феномен от всего Хаолама – кощунство. И мы обязательно это сделаем, но только тогда, когда убедимся, что мэвр не представляет для нашего мира серьёзной опасности.
– К чему вы ведёте?
– Научные работы, монографии, трактаты, сборники эссе. Вы можете стать пионером новой науки, защитником города, свидетелем величайшей тайны Хаолама. Разве это не щедрая компенсация за нашу ошибку?
Юдей не чувствует ничего, кроме усталости. Энергия, хлынувшая в неё пять минут назад, иссякла, и только сейчас она понимает, что резервов больше нет, что она выжата и выпотрошена. Она всё. Слова Мадана полны смыслом, но не затрагивают её душу. Всепоглощающая серость медленно разъедает окружающий мир, и Юдей знает, что у неё совсем немного времени.
– Мадан, чего вы от меня хотите?
– Чтобы вы сказали «да». Поверьте, нам всем будет легче, если мы буд…
– Да.
– Что?
– Да. Я согласна.
– На что?
– На то, что вы предлагаете.
– Но…
– Мадан. Пожалуйста.
Что‑то в её голосе заставляет директора замолчать. Юдей смотрит на него, но Мадан понимает, что она вряд ли его видит. Много ли толку с такого согласия? С другой стороны, у него ведь есть свидетели, важные свидетели, и это главное. Даст Элоим, Юдей не будет артачиться и не откажется от своих слов завтра.
– Простите мою бестактность, Юдей. Отдыхайте.
Новоиспечённая охотница откидывается на подушки, закрывает глаза и засыпает даже быстрее, чем Мадан успевает встать со стула. Несколько секунд директор довольно смотрит на Юдей, кивает зеркалу и уходит прочь.
>>>
– Согласие получено, – рапортует воздуху Реза. Он не отрывал взгляда от стекла с начала разговора и что‑то чиркал в блокноте. Твердолобость ибтахина неприятно удивляет Хак.
– Ипор, не будь придурком. Девочка только‑только пришла в себя, а наш дражайший накинулся на неё, словно петух на курочку. Если это согласие, то можешь прямо сейчас заколачивать меня в гроб и хоронить заживо.
Охотница поворачивается к Резе и неожиданно для себя натыкается на жёсткий, словно кирпичная стена, взгляд. Хак догадывается, что начальник ибтахинов особо не жалует иноземцев, иноверцев и прочих «ино», но настолько открытую холодную ненависть она видела лишь однажды. И то существо едва ли можно было причислить к человеческому роду.
– Что‑то не так?
– Директор прислал нас, чтобы мы засвидетельствовали полученное согласие. Согласие прозвучало.
Обстановка в комнате быстро накаляется. Хак не любит, когда с ней обращаются как с дурой и марионеткой, а Реза, судя по всему, решил не просто дёрнуть за все ниточки разом, но ещё и выставить это как исполнение своего долга.
«Цонов сын», – думает Хак и встаёт.
– Если у тебя нет мозгов, это не моя проблема, – говорит охотница и направляется к выходу, но Реза не торопится уходить с дороги. Хак смотрит на него долгим взглядом кота, столкнувшегося с обнаглевшей мышью.
– Вопросы?
– Кажется, ты забываешь своё…
– Ипор, цепной пёс тут ты, но даже собаки понимают, когда хозяева их обманывают. Хочешь верить в «полученное согласие»? Верь. Но меня заставлять не надо.
Ибтахин молча разворачивается, забирает со стола блокнот. Хак замечает движение задолго до того, как Реза начинает шевелиться.
«Грёбаный дилетант».
Ручка замирает в миллиметре от зрачка ибтахина. Сам он дышит сквозь зубы из‑за того, что его кисть выгнута под неестественным углом. Если прислушаться, можно заметить лёгкое похрустывание.
– Сколько ещё раз мне нужно отделать тебя, чтобы ты наконец‑то понял? Можешь вылизывать ему задницу сколько хочешь. Согласия не было. И если девочка захочет уйти, я её держать не буду.
Хак отпускает ибтахина, тот падает на колено, цедит что‑то неразборчивое и растирает кисть. Охотница замирает у двери.
– После укуса кизерима выбора у неё всё равно не осталось. А у тебя он был всегда, Ипор. И почему ты стал такой сволочью?
Оба наблюдателя покидают комнату. Реза закрывает дверь, и из‑за бренчания замка Юдей на секунду просыпается, обводит осоловелым взглядом палату, переворачивается на другой бок и вновь засыпает.
ГЛАВА 7
Три дня Юдей проводит в смутном ощущении, что её обманули. И крупно. Ей уже приходилось бывать жертвой мошенников, и тогда чувство было похожим.
«Почему я согласилась?» – вновь и вновь спрашивает себя Юдей, но стоит ей наткнуться на ответ, женщина тут же бежит от него, не желая признавать часть своей натуры. В конце концов, кто она такая? Всего лишь человек.
