Мертва и опасна

– Хорошо. Не проблема, – я провела пальцем по экрану, принимая звонок. – Алло?

– Рад снова слышать ваш голос, Сирена Йорк.

В отличие от Джордана Холливелла я была совершенно не рада. От звука его голоса внутренности будто скрутились в канат, но я не позволила ни единому мускулу дрогнуть на лице, чтобы не провалить «экзамен» перед шефом.

– О! Полагаю, вы тот, кому я вчера решила не оставлять номер телефона.

– Верно полагаете.

– А вы шустрый.

– И настойчивый. Сирена, я хочу пригласить вас на одно увлекательное мероприятие завтра вечером. Вечеринку в честь дня рождения популярной телеведущей.

– Эмили Роджерс?

– Только не говорите, что приглашены.

– Я снова «плюс один».

– Идете с другом?

– С близким другом.

– Значит, встретимся там. И тоже станем чуточку ближе.

О! Я отлично представляла, как широко Джордан улыбается, произнося эти слова. Мне же хотелось стереть мерзкую улыбочку. Желательно ударом кулака в зубы.

– Вы не из тех, кто не принимает отказы, да?

– Совершенно верно. До встречи, Сирена.

Он отключился первым, не позволив мне больше сказать и слова.

– Кретин, – процедила я и отбросила телефон в сторону, будто из‑за звонка Джордана он превратился в нечто мерзкое. А потом спросила Картрайта: – Так какой план? Устроим шоу с грандиозным выходом или позволим мерзавцу немного походить, распушив хвост?

Шеф криво усмехнулся, но по его взгляду я видела, что он мной доволен. Я всё сделала правильно. Точно так, как он хотел.

– Ни то, ни другое. Ты завтра не идешь ни на какую вечеринку.

– Что? – я резко подалась вперёд, чуть не съехав с дивана. – Но он взбесится.

– Да.

– Сильно взбесится.

– Знаю. Пускай дойдет до кондиции, а послезавтра мы устроим ему тот самый «выход».

Картрайт посмотрел на меня выразительно. Мол, всё продумано, не изволь беспокоиться.

– Ладно, ты босс, – проговорила я, спрятав тяжкий вздох.

Может, у Картрайта и были причины считать, что играть на нервах у Джордана весело и безопасно, но я почувствовала себя крайне неуютно. Не перехитрить бы нам самих себя.

 

Глава 2. Старые друзья

 

– Ненавижу…

Я сидела в припаркованной у тротуара машине – неприметном сером седане – и смотрела, как доктор Джулия Реймонд обедала с приятельницей на летней террасе ресторана. Они о чем‑то непринужденно болтали, смеялись, выглядя расслабленными и довольными жизнью. Джулс время от времени поправляла прическу, убирала прядку, падающую на лоб. До боли знакомое движение. Она всегда так делала. Сколько я ее знала. А знала я ее очень давно.

Мы познакомились на первом курсе и дружили вчетвером: я, Марко, Джулс и ее будущий муж Томми. Дружили и в колледже, и после него. Даже дома купили по соседству в пригороде. И если мы с Марко уже поступили в колледж супругами (очень ранними супругами), Джулс с Томми сочетались законным браком лишь через восемь лет. На их свадьбе я была подружкой невесты, а мой муж шафером. Я совершенно искренне могла назвать эту женщину сестрой. Раньше, разумеется. Не сейчас.

Сейчас она была той, кому бы я с удовольствием свернула шею. Голыми руками.

Мне не полагалось тут нынче находиться. Картрайт ясно дал понять, что месть Джулс, как и Томми, с которым она развелась год назад, откладывается. Но я не удержалась. Улучив свободную минутку, приехала и теперь жалела. Потому что стоило посмотреть на бывшую подругу, как накрывал гнев, а сердце сжималось от боли. А это мешало. Сильно мешало первостепенным на сегодняшний день задачам.

Я, как наяву, видела нашу последнюю встречу с Джулс. Она пришла ко мне в тюрьму. После настойчивых просьб. Но пришла лишь для того, чтобы попрощаться.

– Пожалуйста, Джулс! Я тебя умоляю! – я смотрела на нее сквозь разделяющее нас стекло, держа телефонную трубку у уха, и изо всех сил старалась не разрыдаться в голос.

Но она качала головой.

– Я не могу Адель. Не проси. Это невозможно.

– Почему? Мы же были, как семья.

– Вот именно. Были. Но всё изменилось. Будто ты сама не понимаешь. Вы с Марко наворотили дел и платите за это. Не тяните за собой других.

– Наворотили дел? – я не верила ушам. – Ты же знаешь меня, Джулс. Двенадцать лет знаешь. И Марко тоже. Ты должна понимать, что он не делал того, в чем его обвиняют. Как и я. Я никогда не изменяла мужу и…

– Хватит! – Джулс выставила руку ладонью вперед. – Я пришла сказать, что мы не сможем выполнить твою просьбу. Томми категорически против.

– Томми против, – прошептала я. – А ты? Ты тоже против?

Она помолчала несколько напряженных секунд, а потом кивнула.

– Да. На нас и так косо смотрят из‑за дружбы с вами. А если мы еще и… Нет, Адель. Прости, но нет. Мы не хотим дополнительных проблем. И вообще намерены переехать в другой район. Туда, где нас никто не будет связывать с тобой и Марко.

– Но…

– Прощай, Адель, – отрезала Джулс. – Когда выйдешь, сделай одолжение, не связывайся больше с нами. Никогда.

Она ушла, оставив меня в слезах и отчаянье. Но ненавидела я ее не за это. Их с Томми решение умыть руки имело последствия. Страшные последствия. Необратимые.

– Наслаждайся жизнью, пока можешь, Джулс, – прошептала я, глядя, как бывшая подруга смеется, запрокидывая голову. – Скоро будет не до веселья. И тебе, и бывшему мужу. Обещаю…