Между сном и явью

Звонила Женя. Ещё одна сокурсница и, наверное, единственная, с кем мои отношения в институте остались более‑менее терпимыми. Никакой близости там и не могло образоваться. Женя была циником до мозга костей. Отрабатывала людей, как расходники, и забывала о них. Так и со мной. Какой прок она видела в нашей дружбе, я не знал, но разговаривали мы в последний раз на выпускных экзаменах.

– Максик! Угадай, кто?

– Женька! Привет, дорогая. Ты у меня вообще‑то до сих пор записана в контактах, так что ни о каком инкогнито даже не думай.

Обменялись мы лицемерием.

– Ну и ладно. Ну и пожалуйста. Как там твоя коляска? Всё ещё симулируешь?

– Нет, перестал. Теперь хожу на своих двоих, но не как раньше. Это долгая история.

– Слушай, ну главное, прогресс есть. Уже хорошо.

– Да, есть, – сухо ответил я. Спустя восемь с лишним лет интересоваться моим здоровьем? Не лучшее начало разговора. Но бросать трубку я пока не хотел. Только следующий стандартный вопрос про прогнозы врачей я решил пропустить: – Жень, давай не будем о болезнях.

– Окей, как скажешь. Я чего звоню‑то. Мы решили устроить встречу выпускников. Ты как?

– Когда?

– В субботу.

– В эту?

– Нет, через год.

– А Таня будет? – этот вопрос я не мог не задать. Слишком активно он крутился на языке.

– Значит, не прошла ещё любовь‑морковь? Кто бы сомневался. Я ей пока не звонила.

– Ладно, в любом случае я приду. Почему бы и нет?

– Вот и я о том же. Короче, смотри. Если нас наберётся побольше, можно и коттедж снять. Шашлыки, все дела. А если несколько человек всего согласится, то зал в какой‑нибудь кофешке арендуем.

– И по сколько скидываемся?

– Пока не знаю. Тысяч по пять.

– Хорошо. Я поеду.

Опять траты. Похоже, макарошки до конца месяца мне уже обеспечены.

Встреча с прошлым. Я зарекался его больше никогда не касаться, и если бы не сегодняшняя ночь, так бы оно и было. Я, скорее всего, и не ответил бы на звонок. Но сон мог оказаться вещим, и я был обязан проверить. Велик оказался соблазн довести дело до конца. Тем более, что работу над ошибками я сделал давно и на этот раз не сделаю ничего такого, за что будет стыдно.

Вернуться к работе мне не позволил голос босса.

– Перемычкин! Ты закончил отчёт? – раскатом грома пронёсся он над нашими столами.

– Уже несу, – крикнул я в ответ.

Я встал, потянул затёкшие мышцы. Ухватился за костыли и пошёл в кабинет Вениамина Матвеевича. Мимо стола Шуры. И он вновь посмотрел на меня, поправляя очки. Мимо Кристины. И она по‑прежнему ворковала с каким‑то Митей.

– Можно? – постучался я в открытую дверь.

– Проходи. И закрой за собой.

Что‑то новенькое? Босс приказывал закрыть дверь, только когда собирался обговорить нечто серьёзное. Чаще всего увольнение. Всегда увольнение. А я не хотел остаться сегодня без работы.

Закрыл дверь, положил папку на стол и встал на привычное место.

– У нас намечаются переговоры с одним белорусским холдингом. Его документацией обычно занималась Марина, но она в отпуске. Поэтому хочу поручить это дело тебе. Позвони им, договорись о встречи и составь список изменений. Главное – надо увеличить комиссию на полтора процента. Ничего особенного, но тебе будет неплохой шанс зарекомендовать себя. Всё понятно? – Вениамин Матвеевич не смотрел на меня. Говорил, растягивая слова, будто одновременно ещё следил за чем‑то куда более важным.

Я не мог поверить своему счастью. Неужели наконец повышение замаячило на горизонте? Значит, не зря я так упорно все эти бумажки распечатывал?

– Конечно, Вениамин Матвеевич. Я понимаю. Можете на меня рассчитывать, – заверил я спокойно, но неубедительно.

Босса не волновало моё замешательство. Перед ним стоял облечённый в человеческое тело механизм. Если механизм не выполняет свои функции, его надо заменить. Но если крошечные шестерёнки справляются лучше, чем требовалось, их непременно надо передвинуть туда, где они не будут тратить свои умения понапрасну. Мне не нравилось чувствовать себя деталью в руках мастера, но пока приходилось с этим мириться.

Из кабинета я вышел в приподнятом настроение, вернулся за стол и нехотя нажимал клавиши на клавиатуре. Начал то, что планировал на завтра, но работа шла медленно. На этот раз я с разных сторон любовался на новый шаг к мечте и находил его очень симпатичным. Твёрдым, широким. Таким, какими ступают победители. А сегодня он принадлежал мне.

Когда это надоело, я откинулся на спинку, осмотрелся. Кроме Шуры никто и не пытался изображать, что занимается чем‑то нужным. Болтали, игрались с телефоном, пили кофе и ели сэндвичи. На их фоне я действительно выглядел ответственным сотрудником.

Созерцание я отправился разменять на едкий дым дешёвых сигарет. С чувством выполненного долга, с пониманием неспособности сделать большего.

Чуть раньше на лестницу выходила Маша. Я надеялся, что после обеда она успокоилась и не съест меня заживо. К тому же где‑то там должен быть Коля. Я не видел, когда он ушёл, но на месте его давно не было, а по всему экрану его компьютера усердно летало требование «Работай!».

Ещё у двери я услышал голоса. Толстый металл под красной краской не позволяли расслышать хоть слово. Взбалмошная идея пришла спонтанно: почему бы не подслушать?

Я приоткрыл дверь и припал к щели ухом. Голоса стали различимы и понятны, хоть и оставались тихи.

– Ты серьёзно устроила всё это из‑за сумки? – удивлялся Николай.

– А, ты об этом, – устало отвечала Мария. – Тебе тоже захотелось меня уму‑разуму поучить?

– Да не. Зачем? Мне просто интересно. Ладно, я понимаю, он бы телефон разбил. Но так только водой капнул.

– Ты хочешь за этого дурика вступиться? Какая разница, капнул он водой или налил туда краску? Я ему сказала рядом с моим столом не ходить.

– А чё так сурово, кстати?

– Ты правда хочешь это ничтожество обсуждать? Расскажи лучше, как в клуб сходил?

– Шикарно сходили. Мы таких куколок под трек «Спайс» сняли.

– М‑м‑м, здорово.

– Ага, Вик одной там же, в туалете, в рот дал. А мы с Доком ко второй поехали.