Между сном и явью
– Так я и пришёл лечиться. Я талончик получил три недели назад.
– Значит, надо было к платному врачу идти, – вяло парировал Спивак.
– Так вы будете меня лечить или как? Может, анализы назначите? Обследование какое‑нибудь?
– У вас же травма была. Вот от неё и все проблемы.
– Вы издеваетесь, что ли? Я только что…
Телефон в кармане врача зазвонил бодрой мелодией, и Спивак сразу же ответил. А мне показал пальцем, чтобы подождал.
– Да, привет. Нет, могу. Будем, да. Нет, не приедет. Да, соберём…
Он улыбался, прикусывал язык, хихикал. За долю секунды Спивак сменил образ уставшего неповоротливого тюфяка на одного из тех, кто донимал Кристину пошлыми глупостями. От такого хамства хотелось врезать ему костылём. Только весовая категория у нас разная, да и не сносило его от малейшего дуновения ветра.
Хотелось поскорее покинуть похожий на свалку кабинет, но без рекомендаций уходить я не собирался. К платному врачу идти у меня денег не было. Брать новый талон я смысла не видел. Ещё три недели бессонницы я либо не переживу, либо сойду с ума в процессе.
– Вы мне хоть напишите, что делать, раз говорить не можете.
Спивак кивнул, взял бланк рецепта, щёлкнул ручкой и накарябал размашистым почерком что‑то нечитаемое. Подписался, словно ручку расписывая. Будто это секретная информация и гриф «секретно» поставят в регистратуре.
Из кабинета я выскочил, словно ошпаренный. Если бы задержался хоть на секунду, непременно разругался бы с врачом. Высказал бы всё, что думаю о нём. Единственное, на что способен этот гад – это убийство. Самое гнусное из убийств. По халатности, оправдывая самого себя и умывая руки. И я даже знал, что он мне ответит. «А что вы хотите?» – скажет – «всего восемь минут на приём. Не нравится – идите в платную клинику».
В коридоре я наткнулся на следующую пациентку, едва не сбив её с ног. Теперь я понимал ту старушку. Наверное, и сам выглядел сейчас не лучше. Злобный, бледный, подведённый к нервному срыву, измученный бессонницей.
Прежде чем лифт поднялся, я ещё раз взглянул на рецепт. Наименование было на месте, дозировка тоже. Нечитаемые, но это неважно. В аптеке разберутся. А вот как принимать лекарство – ни слова. Да и не пишут о таком на рецептах. Пришлось возвращаться, хоть и не хотелось.
Постучал в дверь, приоткрыл, но сказать ничего не успел.
– Закройте дверь! Вы не видели табличку? – закричал Спивак.
Ошарашенная пациентка смотрела то на него, то на меня и не понимала, что происходит. А я окончательно убедился, что врач из этого Спивака – одно название.
– Успокойтесь, я только спросить хотел…
– Ваше время прошло! Раньше надо было спрашивать!
– Да вы скажите просто, как…
– Закройте дверь, молодой человек. Не тратьте чужие восемь минут.
Это был перебор. Жалобы писать я считал не самым достойным занятием, но Спивак будто специально напрашивался. Что ж, пожалуйста. Пойду и напишу.
В регистратуре девушка всё также томно ждала конца рабочего дня.
– У меня рецепт, – я протянул ей листок и спросил: – Как у вас к главврачу попасть?
– Он в отпуске. Вернётся не раньше седьмого ноября.
– Ладно. А я могу ему жалобу написать? Или кто там у вас вместо него? Заместитель какой‑нибудь?
– Заведующий.
– Хорошо. В каком он кабинете?
– Вам заведующий какого отделения нужен?
– Не знаю. Я у психотерапевта был. В каком он отделении?
– Молодой человек, – ответила девушка с таким видом, будто я спрашиваю нелепицу, и вернула рецепт, – вы и были у заведующего.
Я представил, как пойду обратно к Спиваку и буду ему же на него жаловаться. Затея эта была обречена на провал. Ну и чёрт с ним. Пусть дальше в облаках летает.
Из поликлиники, не откладывая на потом, я решил зайти в аптеку. Она находилась рядом, через два дома. Это я навсегда запомнил ещё с тех пор, как раз в месяц закупался там килограммами витаминов «Б» и всевозможными препаратами для улучшения кровообращения головного мозга.
На улице окончательно сгустились сумерки и зажглись фонари. Такие моменты я любил, но летом. С бледнеющим чистым небом, не затянутым вспученными облаками. И дождь я любил нормальный. Чтобы пролился как следует, а не капал по чуть‑чуть, словно измученный простатитом старик у писсуара.
Напоследок, назло всем правилам и запретам, покурил у крыльца. Пусть только попробовал бы кто‑нибудь подойти, напомнить, я бы рассказал им, что думаю об их корпорации здравоохранения. Но никто не подошёл.
Аптека же действительно стояла на прежнем месте, пусть и сменила вывеску. Теперь она входила в крупную сеть, и цены выросли за восемь лет раза в три.
В огромном зале с самообслуживанием все полки занимали бесполезная гомеопатия, крема, гели, зубные пасты, микстуры и пастилки. Всякий мусор с заоблачными цифрами на ценниках. А уж костыли и коляски вовсе стоили будто золотые.
Фармацевтом работала молодая девушка в белоснежном халатике и с такой же белоснежной улыбкой. Она ровняла ногти, то и дело вытягивала руку вперёд и любовалась результатом. Когда появился я, она встала и спрятала пилку в кармане.
– Здравствуйте, чем могу помочь?
– Да, здравствуйте. У меня тут рецепт, но я понятия не имею, что на нём написано, – признался я и протянул бумажку, сложенную вдвое.
Она взяла, прочитала, нахмурив тонкие брови. Даже для неё почерк Спивака стал испытанием. Но разряд в этом спорте она имела куда выше моего и всё же расшифровала написанное. Только обрадовать меня было нечем:
– Скорее всего, у нас нет такого препарата. Его надо заранее заказывать.
Я едва не выругался. Остановило только присутствие красивой девушки.
– И долго его ждать? – спросил я и почувствовал, как отчаяние встало комом в горле.
– Неделю обычно. Знаете, я сейчас посмотрю на складе. Может, там есть.
Неужели я выглядел так жалко, что даже незнакомый человек не смог остаться равнодушным?
Я рассыпался в благодарностях. Фармацевт скрылась в подсобке и вернулась через пару минут с двумя красно‑белыми коробочками.
– Вы представляете, действительно оказалась пара пачек. Наверное, кто‑то заказывал, но так и не забрал.
– Мне, наверное, и одной хватит.
– Хорошо. Та‑ак. Мурселад плюс… три тысячи шестьсот рублей. У вас социальная карта есть?
– Да, вот. А как его принимать, вы не скажете?
