Между сном и явью

– Простите, но я не врач. Мне нельзя такие вещи советовать. Тем более, что препарат тяжёлый, и если с вами потом что‑то случится, то отвечать буду я.

– Врач не говорит, вы тоже. Мне что, в интернете спрашивать? Там‑то советчики найдутся.

Не зная, что ответить, фармацевт пожала плечами.

В любом случае, теперь разрешение на сон лежало у меня в кармане, и хотелось поскорее опробовать препарат в деле. Всё остальное, что я смог найти сам, уже доказало свою бесполезность. Чаи и бальзамы, гомеопатия с иностранными названиями. После двух недель ночного бдения мне стало плевать, каким врачом лекарство выписано. Главное, чтобы подействовало.

В приподнятом настроении я добрался до своего дома. Оставалось только взобраться на четвёртый этаж и сразу в кровать. Теперь это так просто.

Каждый день, уже три года, когда последняя ступень оставалась позади, всё внутри меня ликовало от очередной победы. Пять лет я был прикован к инвалидному креслу и не имел возможности спуститься. Не находилось того, кто взялся бы помочь бесплатно, а дворники просили по две тысячи в одну сторону.

Тогда моими городскими улицами была лестничная площадка, а теми немногими, с кем я общался вживую – соседи‑алкоголики. Они пили беспробудно и часто скандалили по разным пустякам. Я же был невольным свидетелем, и к моему мнению они взывали каждый раз, когда не находили общего языка.

Тогда из густой темноты, сдавливающей тисками, я видел лишь один выход – начать снова ходить. Только ради этого я отказался от мысли прервать своё бессмысленное существование, хотя самоубийство и выглядело едва ли не хэппи‑эндом. Десять раз я подбирался к нему вплотную. Лишь случайность не позволяла довести дело до конца. Телефонный звонок или свистящий чайник на плите. Мелочи спасали в самые тяжёлые моменты, а путь к свободе тем временем становился короче.

В итоге это стало кошмаром из прошлого, о котором хотелось забыть навсегда. А новой мечтой я избрал богатство. То, чего был лишён, хотелось в стократ приумножить. И пусть новый путь начался три года назад, я верил в него так же, как ещё недавно верил в свои будущие шаги.

Чего бы я точно не хотел пожелать сейчас в предчувствии крепкого сна, – это встречи с призраками прошлого. Но кому‑то явно хотелось поиздеваться надо мной ещё немного. Как безрукому сценаристу второсортного кино, пришла ему в голову встреча на третьем этаже.

Лариса, моя соседка, сидела на ступеньках в привычном грязном халате, обняв голые коленки. За версту от неё несло водкой. Жидкие, месяцами не мытые волосы всклочились, спутались и безвольно легли на плечи. А под левым глазом сиял свежий синяк. Звезда синего счастья, награда от одуревшего мужа.

Восемь лет назад, когда мы только познакомились, красота её ещё не утонула за отёком. Тогда она имела привычку ухаживать за собой. Мылась, причёсывалась. Донашивала одежду школьной модницы. И мне казалась она просто дерзкой девчонкой, которая любит жить быстро и громко. Я прекрасно помню тот день, когда она из жалости пригласила меня зайти выпить пару рюмок. Потом к нам присоединился её муж Андрей. Они только расписались и всё ещё любили друг друга. Он не поднимал на неё руки, она не пилила его сутки на пролёт. Это всё началось позже.

– Привет, Макс. Давно не виделись. Бегаешь от друзей, а? – спросила Лариса, едва я взобрался на площадку.

– Добрый вечер, Лор. Да дел просто много. Работа. А тебе, я смотрю, Андрей опять макияж поправил?

– Ну, типа того. Ёбнутый он стал. Совсем крыша потекла от соли.

– Он ещё не завязал?

– У тебя есть курить? – сменила тему Лариса. Как мог завязать муж, если жена употребляет не меньше?

Я протянул ей сигарету.

– Можно пройти?

Не хотелось мне с ней разговаривать. Ничего интересного всё равно не сообщит. Разве что криминальные новости района, но они не интересовали меня уже давно. Кто теперь варит, кто клады зарывает. Какая мне разница? Я готовился уехать из этой страны туда, где мне будет хорошо. Где наркоторговцы не пишут свои предложения на остановках, а участковые не заходят в притоны только за мздой. Пусть это всё останется здесь и гниёт, сколько душе угодно.

– Макс, мне идти некуда.

Лариса не двинулась с места.

– И что?

– На улице холодно, а я в одном халате. Можно у тебя на ночь остаться?

– У меня не убрано, да и кровати второй нет.

– Это фигня. Я на диване посплю. У тебя же на кухне угловой стоит.

Она запросто могла вынести мебель или технику, продать её первому встречному. Или заблевать диван, с которого я любил смотреть новенький телевизор. Но отказать не поворачивался язык. Сколько ещё раз я должен повторить себе главные правила успеха, чтобы наконец начать их придерживаться? Наплюй на всех, иди по головам… Ещё один раз точно придётся. Но не сегодня. Как бы не противна мне сейчас была Лариса, она долго оставалась одной из тех немногих, с кем я общался. Единственной, кто утолял моё одиночество.

– Ладно, пошли. Только если что‑то пропадёт, я знаю, где ты живёшь.

– Макс, ну ты чё? Я ж не крыса какая. У своих даже стакан не трону.

– Как скажешь.

Мы поднялись. За деревянной облезлой дверью, где жила Лариса, кто‑то пел. Что‑то бессвязное, отдалённо похожее на «Кольщика» Круга. Забавно, что, несмотря на всю беспробудную жизнь, ни Андрей, ни Лариса не сидели. Впрочем, это не мешало им искренне любить блатную романтику во всех её проявлениях.

У меня же было темно и тихо. Спокойствие, которое однажды чуть не свело меня с ума, всё так же хозяйничало в двух комнатах и на крошечной кухне.

– Будешь что‑нибудь есть?

– Ага.

– Там в холодильнике пицца. Погрей.

Лариса, покачиваясь, держась стены, прошла на кухню. Я же разделся, зашёл в ванну руки помыть.

– Макс! А чё её греть? И так ништяк, – Ларисин голос чуть не утонул в шуме воды.

Она включила телевизор и среди полутора сотни каналов отыскала самый отвратный. Тот, что беспрерывно крутил дешёвые мелодрамы и рекламировал магазин на диване.

– У тебя не кисло так в холодильнике. И закусон, и водочка. Ты не сопьёшься так? В одно лицо глушить.

– Не сопьюсь, это для другого. Я так силу воли проверяю.

– И как?

– Полгода ни капли.

– Ну и зря. Я там отхлебнула маленько. Ты не в обиде?

– Я так понимаю, за ночь ты всю бутылку выпьешь, – предположил я, пройдя на кухню и сев на диван.

Лариса оскорбилась.