Мир тысячи морей

– Итак, мистер Ричардс, хотите ли вы выглядеть также как и ваш капитан или мы все же придем к соглашению?

Я лишь мельком взглянул на капитана и отрицательно покачал головой.

– Вижу, ты такой же упертый, как и твой капитан. Судя по всему, ты стараешься брать с него пример. Может, без него тебе будет легче согласиться.

С этими словами Дик выхватил пистолет из‑за пояса и приставил к голове Блэка.

– Считаю до пяти, нет – до трех.

Повисла гнетущая тишина. Я рефлекторно отметил, что пушки перестали стрелять. Бой окончен? В чью пользу? Нужно было тянуть время. Сотрудничать с пиратами я не собирался, но и допустить гибели капитана я не мог. Стараясь не смотреть в глаза Блэка, я сказал:

– Хорошо, я помогу тебе, но обещай отпустить капитана и экипаж.

– Я готов рассмотреть твое предложение и обсудить его со своими советниками на ближайшем заседании. А сейчас вам пора, сударь.

Делать было нечего, и в сопровождении пиратов и самого Дика, я направился к выходу, но выйти мы не успели. Оглушительные крики привлекли мое внимание. В окно я увидел, со стороны моря по той самой фруктовой аллее, по которой меня вели из камеры, бежит ватага вооруженных до зубов пиратов. По яростным крикам можно было понять, что это и есть люди Михаэля. Видимо, бой в гавани окончился в его пользу, о чем свидетельствовал дым у пристани, подымавшийся до самых небес. Не знаю, сколько людей было у Дика, но те, кто оказал сопротивление, были убиты, остальных окружили и взяли в плен.

Час спустя я с освобожденными членами команды стоял на борту флагманского корабля Михаэля. Весельчак был прав: Михаэль в самом деле собрал целую эскадру. Это были девять таких же устаревших как у Дика каракк и две бригантины, но по свежевыструганным доскам было видно, что на воду их спустили недавно. Вскоре к нам вышел сам предводитель победивших пиратов.

– Рад приветствовать вам на «Белуге» и поздравить с освобождением из плена Дика Весельчака – говорил Михаэль на смеси английского и испанского языков, и в речи его часто встречались незнакомые слова, но в целом было понятно, о чем он говорит. Затем Михаэль пригласил нас к себе в каюту. Не смотря на радушие со стороны Михаэля (если такие слова можно применить по отношению к пирату), я так и не смог понять, в каком качестве мы находимся на борту: освобождены или попали в новый плен.

– Любопытно воочию увидеть тех, о ком говорит уже вся столица – начал Михаэль – вы теперь просто знаменитости. Первые за два века переселенцы. Это знаменательное событие. Я так понимаю, это ваш необычный корабль стоял на рейде Черепашьих островов. ТАМ теперь все на таких покоряют моря?

Ответом ему было дружное молчание.

– Напрасно вы молчите. Я честный пират, плачу налоги и грабежом не занимаюсь. Как послу от Вольницы при дворе Императора мне это как‑то не с руки. Сейчас я действовал по его указанию, ибо у него появились сведения о новых переселенцах, которые томятся в плену.

– Это Уильям рассказал о нас! – не смог сдержаться я. Мне было радостно от того, что историк сдержал слово и, благодаря этому, нас спасли. Но с другой стороны, выходит, что все, о чем говорил Уильям правда и мы действительно в новом неизвестном нам мире.

– Мне не известно, чьи старания вам помогли, однако скажу, что мне доставило удовольствие, наконец, разгромить Весельчака. Он единственный из баронов Вольницы не подчиняется Императору и этим ставит под удар все наше руководство, в том числе и меня.

– О чем ты здесь толкуешь? Какие бароны могут быть у пиратского сброда? Какой Император? – капитан попросту взорвался. На лице у него было написано полное непонимание происходящего, и это жутко его нервировало. Очевидно, никто ему не поведал о том, где мы теперь находимся. Остальные выглядели не менее растерянными, и я решил прояснить ситуацию.

– Сэр, в это трудно поверить, но после шторма нас забросило куда‑то в другой мир и теперь…

– А ты что несешь?!

– Боюсь, что ваш друг прав. Взгляните. – с этими словами Михаэль показал карту. Все придвинулись к ней. Похожую я уже видел в доме Дика, только эта отличалась лучшим качеством.

Первым не выдержал О’Брайен:

– Да чтоб у меня рука отсохла! Этого не может быть, кэп!

– Позвольте я расскажу, сэр – дождавшись утвердительного кивка, я вкратце рассказал все, что мне поведал Уильям. Сейчас капитан более спокойно меня выслушал. Прожженный моряк, он привык больше верить морской карте, чем рассказам.

– Да чтоб у меня обе руки отсохли, если это не правда – вновь не выдержал ирландец – вы вспомните, каким оружием они дрались. Да посмотрите, на чем мы сейчас плывем!

– Тихо. С этим разберемся после. Сейчас волнует другое – голос Блэка был совсем тихим – какова наша дальнейшая судьба?

Михаэль лишь пожал плечами:

– Я доставлю вас и ваш корабль к Императору, а уже он будет решать.

– Мы пленники?

– Ни в коем случае! Вам предоставят каюты как гостям, а ваше судно мы возьмем на буксир. Так что располагайтесь, а я пока потолкую с Весельчаком. Посмотрим, как он теперь будет улыбаться. Фернандо! Покажи гостям их места, затем держать курс на столицу.

Плаванье продлилось больше месяца. Я с лихвой пользовался всей полнотой предоставленной нам свободы и с интересом узнавал подробности о месте своего пребывания. Капитан Блэк похоже понемногу привыкал к новому положению вещей, однако его больше интересовали морские карты и секреты управления парусным судном. Часто он вместе с боцманом пропадал на «Трафальгаре», чтобы оценить нанесенный ущерб. Все понемногу обвыкались.

Только Михаэль был мрачным и больше не вступал с нами в беседы. И было от чего: Дик умудрился сбежать из охраняемой камеры сразу после отплытия с Черепашьих островов.

Утром тридцать восьмого дня на горизонте показался столичный остров, а уже в полдень я впервые оказался в Тамоанчане.

 

5

Нас встречали, словно именитых игроков в, ставшую популярной в последнее время в Англии игру футбол. Никак не мог ожидать подобного. Все происходящее напоминало Вавилонское столпотворение: так много здесь было людей абсолютно разных сословий и рас. И почти каждый тыкал в нас пальцем и что‑то кричал. Еще большее сходство с Вавилоном городу придавала видимая отсюда башня, лучше даже сказать – пирамида, расположенная далеко в глубине города.