Миры никшчэра

Я на себя посмотрела, а на мне, говорит, платье, ну даже лучше, чем описано в договоре. Ну она, естественно, к зеркалу полюбоваться и платье рукой трогает. И точно: материал такой, ну прямо настоящий, ничем не отличишь. Ну вот, она себя со всех сторон осмотрела, убедилась, что всё хорошо, и начала помещение оглядывать, а тут к ней навстречу прямо идёт этот актёр из фильма знаменитого – Коул… – ну, не помню, как зовут, и с ней говорит, приглашает потанцевать.

Она его за руку взяла – и правда, рука тёплая, ну настоящий живой человек. Нипочём не скажешь, что виртуальный. Ну а там дальше она уже и забыла, что это не на самом деле. Музыка играет. Угощение на столах. Официанты коктейли разносят, и ведь действительно пить их можно, и вкус, и запах – всё чувствуется. Ну она там оттянулась по полной программе, со всеми перезнакомилась. Знаменитостей, говорит, куча была, прямо куда ни глянь, и можно с ними поговорить, и даже автограф она там у кого‑то попросила, так потом, когда всё закончилось, он у неё в руках оказался.

В общем, в себя она пришла, только когда время всё закончилось, и она снова за дверь вышла. Теперь жалеет, говорит, чего я оттуда попёрлась; может, если бы в помещении осталась, так и вовсе бы никогда эта вечеринка не закончилась.

Так уж ей там понравилось, жуть!

– Что там понравиться‑то могло? – не понял Шандор.

– Ну как ты не понимаешь! В обычной‑то жизни она ведь никогда бы такого не увидала и ни на какую вечеринку со знаменитостями её ни в жизнь никто бы не пригласил. А тут все, кто хочешь, просто так ходят, и можно поговорить, поздороваться. Ну, в общем, мечта!

– Да уж, – фыркнул Шандор, – действительно мечта.

– Ну ты не понимаешь, это она на вечеринку эту захотела, а можно ведь что угодно выбрать. Всё, что нравится. Эмилия ещё, знаешь, что говорит? Там разные уровни погружения есть. В этом варианте она помнила, кто она такая, как её зовут, вообще всё про себя знала. А есть такие сценарии, где ты новую жизнь себе выбираешь. Ну, например, захотела и выбрала сценарий, где ты принцесса какая‑нибудь и ты уже про себя ничего не помнишь, а все воспоминания у тебя только от твоего аватара.

– Как ничего не помнишь? – изумился Шандор.

– Да, вот так круто. В этом сценарии ты уже никакая не Эмилия. А принцесса какая‑нибудь Турандотская, и ты помнишь только то, что она должна знать, и вся твоя жизнь это жизнь принцессы. Ну это чтобы человек не стеснялся. А то Эмилия говорит, что всё время не знала, куда свои руки деть, и есть ничего толком не могла – вдруг, говорит, я неправильно как‑нибудь буду делать. И все надо мной смеяться начнут.

– Какая разница, всё ведь не на самом деле.

– Ну да, но она говорит, что в тот момент ты не помнишь уже, что это не на самом деле. Тебе кажется, что ты там и есть. И стыдно что‑нибудь неправильно сделать.

В общем, для удобства можно про свою жизнь временно забыть, а быть совсем другим человеком. Кем захочешь. Хоть принцессой, хоть киноактрисой, хоть фотомоделью. На любой вкус. И чувствовать ты себя будешь соответственно.

– Да уж, соответственно, – иронично хмыкнул Шандор.

– Да ничего ты не понимаешь! – оскорбилась жена. – Классно же! Можно кем угодно стать.

– Ну‑ну.

– Да чем ты недоволен? Не понимаю. Никто ведь тебя не заставляет в этом участвовать. Хочешь, развлекайся, не хочешь – нет. Кто против?!

– Не нравится мне это всё, – стоял на своём Шандор.

– Да чего не нравится? Не понимаю я тебя. Какой тут вред?

– Как какой вред, ты что, дура совсем?! – взъелся он на жену. – Сегодня ты шлем на голову напялила и принцессой стала, завтра ещё кем‑то, а обычная жизнь, что же, побоку? В ней можно не жить?

– Да что с тобой, кто же говорит, что не жить? Ты же не всё время в шлеме проводишь. Побыл в нём несколько часов, и всё. Иди, живи обычной жизнью. Кто тебе не велит.

– А потом снова вернёшься, и вновь?

– Ну и что, раз хочется?

– Ага! Хочется! Наркотики, моя дорогая, так же действуют. Привыкание! Никто его не отменял. Сначала твоя Эмилия по два часа в день будет в шлеме сидеть, потом дольше и дольше выходить ей не захочется. Всё бы только принцессой по балам скакать.

– Ну так у неё денег не хватит надолго‑то в шлеме сидеть.

– А я о чём! Наркотики тоже денег стоят. И всё заработанное она на эти шлемы просаживать будет, лишь бы подольше в них побыть.

– Да ну тебя. Ты уж из Эмилии какого‑то монстра делаешь. Ну подумаешь, один раз в игру поиграла. В чём преступление? Что такого страшного? Не вижу я тут ничего крамольного. Ерунда все эти твои рассуждения.

– Ну, посмотрим, посмотрим. Ты‑то тоже с ней собираешься? – он внимательно посмотрел на Ирму.

– Ну я не решила ещё, – она засмущалась и отвела глаза, – может, пойду, может, нет…

– Ну‑ну, – не нравится мне это всё.

– Да ладно, что тут не нравится? Ты из мухи слона раздуваешь, – она отмахнулась и снова включила телевизор.

«…растут цены на продовольствие, поскольку производители не могут справиться с воздействием экстремальных условий на фоне высокого спроса, – сказу же возвестил он. – Дальнейшие прогнозы неутешительны».

Шандор плюнул и удалился из комнаты.

 

 

***

 

На следующий день, когда Шандор вышел из дома, первое, что ему бросилось в глаза, это модульный домик на перекрёстке, с яркой завлекающей световой рекламой и призывной музыкой.

«Виртуальная реальность может решить все ваши проблемы!

У нас найдётся всё, что можно только захотеть!

Вы можете оказаться в своём завтра уже сегодня!

Жизнь в виртуальном мире лучше, чем то, что у вас есть сейчас!»

– Что за хрень?! – изумился он. – Ведь ещё вчера тут ничего подобного не было!

«Виртуальная реальность – самое счастливое место!

У нас невозможное возможно!

VR – путь к радости!

Просто позволь себе быть!» – гласили ярко мигающие завлекательные надписи.