Миры никшчэра

– Смущает? – Барус старательно стирал с ладони вытекшие чернила. – Ох, йормундганд! – Извините меня, я быстро, – и он выскочил из кабинета в коридор.

Иоиль было дёрнулся за ним, но Чарну остановил его.

– У вас возникли какие‑то трудности с подбором кадров? Учтите, мы очень заинтересованы в Барусе Мегли.

– Нет, нет, – тот затряс головой, – текущие моменты. Он согласится. Я его знаю. Он всегда такой: сначала раскричится, а потом…

– Я надеюсь на ваше благоразумие, – покивал головой Сеар, внимательно глядя на учёного. Вы знаете, народное хозяйство велико. А нам нужны только лучшие из лучших.

– Да, да, конечно, – совершенно смутился Иоиль.

Вернувшийся в кабинет Барус прервал их разговор.

– Итак, мы остановились на ваших желаниях, – остро взглянул на него Чарну.

– Неужели, – сказал Барус, – на желаниях, – он передёрнул плечами, как от озноба. – А какие у меня могут быть желания? Желание у меня одно – найти решение проблемы. Ваше предложение, конечно, очень интересно, с научной точки зрения, я имею в виду. И даже, я бы сказал, перспективно, но… Вы поймите и меня тоже, я просто не могу вот так сразу… Мой проект, моё детище, я посвятил ему столько лет, можно сказать, всего себя, и вот теперь, когда мы вышли на финишную прямую, вы предлагаете бросить всё и даже не даёте времени на консервацию работы, – он помолчал.

– Но, с другой стороны, моя работа в этом проекте практически закончена, интерес иссяк. Остались писанина и рутинная работа с документацией. Её может закончить любой лаборант под руководством, ну, например… да, к примеру, Иоиля. А я бы мог заняться чем‑нибудь интересным, – он потёр руки, снова посмотрел на ладони: кое‑где они ещё были в краске, – тем более, что вы предлагаете такие соблазнительные условия. Или нет? – он посмотрел на Чарну, тот внимательно, не отрываясь, глядел на него и молчал.

– Но вы знаете, я мог бы согласиться на ваше предложение, но меня смущает один небольшой нюанс.

Чарну заинтересованно поднял вверх белёсую бровь.

– Конкуренция! Конкуренция, этот бич современного мира. Вы не будете возражать на особые условия для моей лаборатории?

– Ни в коем случае, – он наклонил белёсую, коротко стриженую голову, – а что вы подразумеваете под особыми условиями?

– Я набросаю вам список того, что мне будет нужно на первое время, но прежде всего допуск, допуск в лабораторию строго ограниченного числа лиц. Не люблю, знаете ли, когда у меня стоят за спиной или заглядывают через плечо.

– Безусловно. Я сам проконтролирую, чтобы всё было выполнено наилучшим образом. Кроме того, вы ведь теперь будете работать в Шпиле, а у нас всё только самое лучшее.

– Неужели?! Ну вот, значит, и договорились.

– Что же, я надеюсь на плодотворное сотрудничество, – Сеар Чарну попрощался и вышел за дверь.

– Йормундганд! – выругался Мегли, тяжело опустившись на стул, и обхватил ладонями голову; на своего бывшего начальника он даже не смотрел. Тот стоял в уголке, точно пришибленный, будто не понимая до конца только что произошедшее.

 

 

***

 

– Ну и что же за проект? Скажешь ты, наконец, или так и будешь причитать и плакаться?

– Плакаться, ага, все мы будем плакаться по очереди или все сразу, как получится. Проект, что же, проект называется «Продление срока жизнедеятельности белковых молекул при помощи искусственных белковых соединений в условиях низкотемпературного стресса».

– Ух ты! – Халеф аж замер, престав настраивать свою аппаратуру, и пристально взглянул на Баруса.

– Вот именно, больше и сказать‑то нечего.

– И ты согласился?

– Согласился и ещё порадовался, что он мне это предложил, а не кому‑нибудь другому. Работу свою недоделанную до слёз жалко, всё‑таки я ей почти всю жизнь посвятил, но да что уж теперь, – он тяжело вздохнул. – Теперь не до личного. Кому теперь моя работа нужна. Другие вопросы в повестке.

– Так и чего? Когда?

– А всё, уже сегодня был в новой лаборатории. Прямо в Шпиле. Оборудование – ничего не скажу – серьёзное, и рабочего материала… Одно плохо. В лабораторию‑то ко мне никто посторонний не войдёт, конечно, но и я оттуда выйти практически не могу. Так что не знаю, как я теперь смогу передавать информацию. А узнаю я там чего или нет? Кто может сказать? Ну да что‑нибудь всё равно придумаю. Я вот предлагаю, может быть, тебя лаборантом ко мне оформить?

– Навряд ли это хорошая идея. Если мы будем меня вводить в твою организацию, мы можем тебя подставить. Сомневаюсь, что в их базе на меня нет никаких сведений; скорее всего, все компьютерщики у них учтены и переписаны; только тебя засветим и больше уже никакой информации получать не сможем. Сеть у вас есть?

– Даже не пробуй. И себя погубишь, и меня. Там только локальная сеть, и любая попытка взлома… В общем, сам понимаешь. Нет, только прямые контакты, никаких электронных вариантов я даже не рассматриваю. Не стоит так рисковать!

– Ладно, ладно, – остановил его Халеф. – Над этим я поработаю основательно. Возможно, я сделаю тебе специальную программу – она проникнет в их систему, скинет мне все их данные до того, как её обнаружат, а потом самоликвидируется. Даже если они засекут, что была попытка взлома, то сделать уже ничего не смогут. И я сымитирую, что попытка была извне, чтобы ты не был под подозрением.

Но у меня есть и другое. Рано или поздно всё равно придётся полностью в подполье перебираться. Ты, надеюсь, дольше всех продержишься, а я… В общем, я заранее хочу базы оснастить. Ну, или по крайней мере подготовить то, что понадобится.

– Что с меня? – развёл руками Барус.

– Понадобится: продовольствие, топливо, оборудование, оружие, боеприпасы.

– И?..

– Ты бы мог предложить нам какой‑нибудь не очень сложный вариант для очистки или получения воды.

– Ну вот так с ходу…

– Я не прошу с ходу, время пока есть, я же говорю, заранее готовлю пути отхода. Ну и еды. Хотя бы простейшей, пусть невкусно, но калории‑то нужны, мало ли как пойдёт дело.

– Что же, это, я думаю, смогу, – потёр руки Барус. – Лёгкое, питательное и совершенно невкусное. Чтобы много не съели. Всё как доктор прописал!

– Вот и тайная кличка у тебя такая и будет.

Барус невесело рассмеялся.