Мой муж

– Класс! – показала Исаеву палец вверх, выдавливая из себя улыбку.

– Поехали дальше, – позвал меня за собой, и пошёл к машине.

Даже подняться мне не помог.

Гад!

После такого объёма впечатлений я с трудом меняла своё положение из горизонтали в вертикаль. Подняться было сложно словно накануне копала картошку. Все пятнадцать соток. Одна!

– Отвезите меня домой, я спать хочу, – жалобно попросила, карабкаясь с трудом в машину.

– Чем же ты ночью занималась, милая? – Исаев окинул меня своим косым взглядом, намекая на какие‑то непристойности.

– Да уж точно не тем, о чём вы подумали.

– А о чём я подумал? – серьёзно спросил Исаев, о чём‑то задумавшись, а потом с наигранным возмущением заявил, – Ах ты похабница молодая! – и расхохотался по итогу, заводя машину.

– Юмор у вас отвратительный! Сами шутите и сами же над своими шутками смеётесь. – я понимала, что своими действиями не отдаляю неизбежного, только сама себе палки в колёса втыкаю, но не могла смолчать, когда этот Медведь надо мной так потешался.

Только мне нужно было как‑то навстречу к нему шагать иначе денег на побег мне не собрать!

– Ну если бы я шутил не над тобой, я бы ещё поверил, – ответил Исаев, как мне показалось с плохо скрываемой обидой в голосе.

Я задумалась на несколько секунд над этим и по итогу всё же отмела эту мысль. Такие как Исаев не умеют обижаться им вообще всё равно. Таким как он всё что ни скажи, а как с гуся вода.

– Куда вы меня везёте? На земле вчера валялись, в воздухе сегодня летали, следующая точка утопление непокорной невесты? Решили не откладывать на завтра? – не знаю зачем я это всё говорила вместо налаживания общения, словно тешила мифическую надежду что Исаев от меня откажется сам.

– На конюшню надо заехать, яблоки сбросить, которыми ты меня вчера осыпала. Вчера ты перешла со мной на ты, в связи с этим хочу задать тебе вопрос, Ника, – он сделал паузу, вынуждая спросить.

– Какой?

– Банальный. Долго выкать мне будешь? – не глядя на меня спросил Исаев.

– Постараюсь, но сложновато. Возраст ваш не позволяет к вам на ты обращаться.

– Чем тебя мой возраст не устраивает? Я мужчина в самом расцвете сил, как говорится.

– А сколько вам? Выглядите лет на тридцать пять, сорок, – старалась поддерживать беседу, сразу резко изобразить расположение было бы провалом.

Исаев не дурак. Раскусил бы на раз мой шкурный интерес.

– Ну вот видишь, значит я неплохо сохранился.

– Это фраза звучит угрожающе. Что значит неплохо сохранились? Вам пятьдесят? Или больше? – от моего неподдельного ужаса в глазах Исаев снова расхохотался.

– Значит на свой возраст выгляжу. Тридцать шесть было по весне.

– Вы могли бы быть моим отцом, – на мой взгляд, это было очень обидное заявление, но ему хоть кол на голове теши.

Всё равно ему.

Рассмеялся с новой силой.

– Ой! Весело с тобой, милая. Благо мозги на месте со мной всегда, и даже в восемнадцать лет. Я и тогда думал головой, а не членом. Меня волновало, где бы свинину подороже загнать, чтобы выгодный участок успеть выкупить, – с удовольствием рассказывал Исаев.

– Ну хорошо, допустим. А почему я? Что, ровесницы вам не любы?

– Неа, мне ты вот приглянулась, а разница в возрасте – это ерунда. Чем она помешать может? Эта разница твоя.

– Разница в возрасте в восемнадцать лет это целая пропасть. У нас с вами разные вкусы и интересы. Мы с вами под одной крышей точно не уживёмся, – пыталась воззвать к разуму Исаева, всё‑таки грабить и обманывать его мне не хотелось.

– Вкусы, интересы, не уживёмся… Что ты лопочешь, милая? Тебе рожать надо, а не ерундой головку свою белокурую забивать. Сама посуди что тебя ждёт?

– Город! – произнесла мечтательно.

– Город, – хмыкнул Исаев, – Замуж выскочишь ещё недоучившись, потом академ возьмёшь и в декрет. По первости может и будешь утешать себя, что вот родишь, ребёнка в ясли, а по факту на тебя и ребёнка посыпятся болячки, потому что в городе для тебя воздух и вода не та. Здоровье надорвёшь и своё, и детское, мужик твой загуляет, пить пивко с друзьями ему будет интересней чем сопли вам подтирать. Они же городские совсем другие. Слабые. Потом развод и вернёшься ты на родную землю, – с горечью закончил Исаев.

– Да вам романы надо писать, такая бурная фантазия! – посоветовала ему и уже сама расхохоталась.

– Это не фантазия, это соседка ваша Курпатова, дояркой у меня работает. Первой красавицей у нас в школе была, да что там, по всему посёлку красивей не сыскать было. Коса до колена, зубы белые, глазищи как озёра. А итог?

А итог действительно был так себе. И ладно там с внешностью беда случилось, вот то, что у неё дочка с астмой промаялась в начальной школе, это я отлично помнила. Сама ей однажды трясущимися от страха ручонками в портфеле искала ингалятор, пока та в приступе задыхалась на моих глазах, а учительница где‑то запропастилась.

– Так что ты не ерепенься, соглашайся замуж. Всем будешь обеспечена, а я мужик неприхотливый. Мне только детей рожай и ладно будет. А участок мой видела? – Исаев на меня зыркнул так хищно, словно детей ему прямо сейчас подавай.

– Видела, – едва шепнула.

– Палец о палец ударить не надо, газон и тот рабочий скосит. Ни тебе грядок, в теплицах на жаре убиваться не надо. А всё равно всё есть и огурцы, и помидоры. И в доме у меня всё как надо. Вода и холодная и горячая, санузел, газ. Почитай, как в городе только выхлопами дышать не придётся, – активно перечислял Исаев, добив под конец, – Ты не думай, что отступлюсь, я тебя выбрал, значить добьюсь. Я всегда всего добивался.

После этого думать, что Исаев отступится не приходилось.

– Я не могу вот так сразу, мне подумать надо, – едва смогла ответить, меня всю затрясло, потому что выбора мне не оставили ни мои родные люди, ни этот Медведь.

– А чего тут думать? В сентябре свадьбу играть надо! – заявил довольно, с улыбкой от уха до уха.

 

4

 

Две недели спустя…

Я сидела на качелях в тени дома с книгой и пыталась читать, но все мои попытки были тщетны. Всё сводилось к тому, что один абзац я читала, а следующий проходил мимо, и мыслями я возвращалась к своей участи.