Мой муж

– А, понятно, – согласилась излучая спокойствие, не видя, к сожалению, лица Исаева, но думаю, что он был как минимум удивлён.

Поняв, что шансов вернуться домой у меня не нет, я расхвалила черничное вино Анны Захаровны и бессовестно на него налегала, пока не случился провал в памяти. Последнее что в ней отложилось, был момент, когда во время танцев с гостями я присела на диванчик отдохнуть. Что было после оставалось загадкой, проснулась я в чужой пижаме, под тяжеленной ручищей Исаева.

 

5

 

Мягкого пробуждения не вышло, охватившая паника, заставившая сердце часто биться, не давала на это шансов.

Я хотела поскорей уйти домой, но попытка выбраться из‑под Медведя оказалась тщетной. Как только я приподняла его руку и отодвинулась буквально на сантиметр, он заворочался и притянул меня обратно. Сопел потом в макушку ещё минут тридцать, пока я могла терпеть. Но в туалет хотелось сильней, чем не хотелось разбудить Исаева.

Больше не соблюдала осторожности и села на кровати, откинув тяжеленную ручищу Исаева. Медведь даже бровью не повёл, и меня это разозлило. Возилась с ним, а он даже не просыпается!

– Ну и какого лешего я мучилась? – поинтересовалась у этого пухлого тельца во весь голос, но ответа не получила.

Он даже не всхрапнул.

– Ты живой вообще? – толканула его, он чуть качнулся лёжа на боку, но никакой реакции.

Потрогала его, он был тёплый, на запястье прощупывался пульс, и я с чистой совестью вышла из спальни. Вылетела пулей, даже не оглядываясь!

Класс!

Радуясь удачному побегу из спальни Исаева, я хотела отыскать своё платье и по белу свету спокойно дойти до дома. Может повезёт и пока меня не будет, Катерина приберёт к рукам этого Медведя, и я останусь свободной?! Очень этого хотелось! И в туалет!

– О! Проснулась уже? Ранняя пташка значит, – с улыбкой меня встретила Анна Захаровна, собирающая тарелки со стола, – А остальные дрыхнут, Толя тоже обычно рано встаёт, но если выпьет, когда, то пушкой не разбудить, – рассказала тётушка.

Ну вот где же вы раньше то были Анна Захаровна?!

Полчаса терпела этого увальня, боялась шевельнуться, а можно было пушкой будить, и не бояться что проснётся.

– Ага, а где моё платье не знаете? Что‑то я не помню, как вчера спать ушла, – топталась на месте, вроде и в уборную хотелось, но и без платья в пижаме по посёлку идти не могла.

– Так, а я почём знаю? Где снимала там и есть поди, – с удивлением отметила Анна Захаровна, – В комнате вашей нет разве? – спросила меня, а я даже не задумалась, как оказалась в пижаме.

– А пижама чья? – по размеру Анне Захаровне маловата была бы, и я решила, что кто‑то из девушек может одолжил.

– Так твоя, Толя в городе купил ещё недели две уж как, я состирала, выгладила, хорошая пижама‑то. Хлопок сто процентов, – объяснила Анна Захаровна.

Вот же!

Глаз свой карий на меня положил, и уже переезжает меня по‑тихому без моего же ведома. Тапочки, пижама, а в гараже наверняка где‑то уже коляска и кроватка стоят, ждут своей очереди.

– Хорошая… Пойду умоюсь, потом платье поищу, – тихонько прошептала.

Предупредив Анну Захаровну, ушла в ванную проверить на месте ли под пижамными штанами трусы. А то раз пижама от Исаева, спала с ним, то и переодевать меня мог тоже он. Выдохнула, когда убедилась, что всё в порядке. На трусы Исаев не посягнул, только на платье, если это он меня в пижаму переодевал. Видать хватило этому старому похабнику моей груди без лифчика.

Немного будучи в лёгком ужасе, но радуясь тому, что всё идёт по плану, я вернулась в зал к Анне Захаровне.

– У вас собака есть? – поинтересовалась она, собирая остатки еды в пакетик.

– Конечно, а у кого нет собаки? У нас их две. Шарик и Тишка, – говоря о псах, поняла, что у Исаева собаки на участке нет.

– Тогда с собой заберёшь, собачкам. Толя хочет какую‑то породистую, всё откладывал, времени нет на неё, а теперь с тобой заведёт, – обрадовалась тётушка.

– Давайте я вам помогу, куда нести? – взяла в руки стопку тарелок, у нас летом посуда мылась на летней кухне, как было у Исаева я не знала.

– Да на кухню, куда же ещё. Пойдём, я покажу.

Кухня в доме Исаева просто поражала красотой, простором и техникой. Я такое видела разве что по телевизору в сериалах, но не вживую. Белый кухонный гарнитур, вытяжка над красивой плитой, сервант с красивой посудой, а в углу стоял чудной серый холодильник с двумя дверцами, напоминающий этим больше шкаф. Здесь же была столовая, немного отделена аркой из брёвен. Стол чуть меньше чем в зале и стула всего четыре.

– Сюда да? – подошла к необычной раковине, непонятно из чего сделанной, а потому не решалась поставить туда тарелки.

– Да, ставь туда, я тебе сейчас посудомоечную машину сразу покажу. Будем на кухне вместе хозяйничать, чай не подерёмся поди? – рассмеялась Анна Захаровна, открыв, как казалось шкаф, но за деревянной дверцей скрывалась та самая чудо‑техника.

– Нет‑нет, – не хотела расстраивать милую тётушку Исаева, незачем ей знать пока, что делить эту кухню нам не придётся.

А ещё я подумала, что у меня обязательно будет такая же!

Вот в лепёшку расшибусь, а буду иметь всё самое лучшее и холодильник с двумя дверями!

Пока я в уме строила планы на то, как у меня всё будет так же, как у Исаева, Анна Захаровна обучала премудростям посудомоечной машиной. И я запоминала, но не для того, чтобы потом Исаеву тарелки намывать, а на будущее, для себя и мамы.

– И что она всё сама отмоет? – уточнила, когда тётушка, закрыв дверцу, нажала несколько кнопок и машина начала свою работу.

Чёрт его знает, может после нужно ещё что‑то делать, так проще сразу руками помыть и не мучиться. Ставить как‑то по‑особому посуду и ложки с вилками, доставать потом ещё. Лишняя возня.

– Всё сама отмоет, только потом в шкаф расставить. Экономия и времени, и воды. Вот пока посуда моется, мы с тобой позавтракаем и кофе попьём, – заманчиво сказала Анна Захаровна, – Иди выбирай, что готовить будем, – подозвала меня к холодильнику.

– Ого! – я не с голодного края, дома всегда было что поесть, но так наш холодильник не был забит даже к Новому году или юбилею отца, а он у нас раза в четыре меньше, чем у Исаева.

Теперь понятно, чего он пухлый такой.