Мой ребенок Тигра

– Хочу поднять себе настроение, – проговорила она раскачиваемая на месте в теплых руках мужа. – Ванна, макияж, наряды.

Ден потерся о ее щеку, уколов кожу жесткой щетиной.

– Предлагаю организовать романтический ужин.

Ольга почувствовала, что в ней что‑то хмурится в ответ на это. Уже в который раз поведение Дениса вызвало у нее вопросы. Его не удивило вот это «ванна, макияж, наряды», когда она страдала подобным? Да и не в этом было дело! Она не может развлекаться, когда ее ребенок там, в углу, один!

– Давай.

– Увидимся в столовой?

– А ты куда? – Ольга вновь встрепенулась, повернувшись к нему. – Ты только что говорил об ужине.

Предлагал Денис одно, а имел в виду совершенно другое. Вместо обычного совместного приготовления еды или демонстрации таких любимых Ольгой кулинарных талантов он предлагал ей заняться всем самой или же позвонить и организовать доставку на дом.

– Оль, нужно на объект, – проговорил тот со значительным видом. – Не все вертится вокруг ребенка.

Так Карпова осталась одна, несколько долгих минут размышляя над увиденным и сказанным, а потом поспешила в душ. Подводить сильных мира сего и опаздывать на встречу? Этого делать не стоило.

***

– Ольга Николаевна Карпова?

Ольга, обернувшись к кукольного вида секретарше, кивнула, прогнав навалившуюся секундную растерянность.

– Да, это я.

Здание на Лубянке имело совершенно казенный вид снаружи и весьма странный, запутанный вид внутри. Рассредоточившиеся люди в форме не добавили (и, наверное, так было задумано) ощущение уверенности.

– Лида.

Ольга даже брови приподняла, давно привыкнув к тому, что за именем неизбежно следовало отчество.

– Просто Лида, – сообщила со всей той же милой улыбкой аккуратная девушка. – Виктор Степанович уже ждет вас.

Старомодные лифты, витиеватые лабиринты коридоров и Лида привели Ольгу к тяжелым, обитым кожей створкам двери. Лида заглянула за дверь, сказала едва слышное: «хорошо» и наконец, открыла перед ней дверь, забрав переброшенное на руку пальто.

– Ты пунктуальна!

Виктор Степанович встал из‑за стола, наградив ее одобрительным взглядом.

– Помню ваши слова.

Ольга улыбнулась, позволила мужчине обнять себя, а потом провести за стол и усадить в кресло.

– Вы не изменились.

– Скажешь тоже, – проговорил мужчина, проводив взглядом подкатившуюся к ним тележку с забренчавшими на нем столовыми приборами. – Годы не щадят никого.

– Но только не вас.

Ольга не кривила душой и не старалась польстить. Генерал ФСБ запомнился ей ровно таким, каким она его видела сейчас. Более того, Ольга могла бы сказать, что сейчас он выглядел моложавее того мужчины, которого она встретила когда‑то, оказавшись с Лирой на соседской даче.

– Это все форма, – продолжил военный, начав разливать кофе по чашкам. – Рассказывай с чем пожаловала, не будем ходить вокруг да около.

Карпова с облегчением выдохнула. Еще с минуту назад она думала о том, как долго продлиться пустая болтовня и как скоро она сможет перейти к сути дела. В свое время Виктор Степанович поразил ее своей эрудированностью и языком без костей, а сейчас продемонстрировал совсем другие качества.

– Еще пару месяцев и будет полгода, как мы боремся с системой, – закончила свой рассказ Ольга, едва притронувшись к чашке, – и не можем усыновить ребенка.

Генерал пил кофе, слушал, не перебивая, и то и дело награждал ее внимательным цепким взглядом.

– А дело выходит в том, что я не догадалась дать на лапу директору детского дома!

Ольга покачала головой, отвернувшись и застыдившись истеричного выплеска. На глаза вновь запросились слезы. Она ощутила себя такой дурой. Наивной. Недалекой. До идиотизма правильной!

– Зачем тебе это? – наконец спросил генерал, забрав с ее блюдца чашку и вылив ее содержимое в ближайший фикус. – Ты не знаешь кто его родители, какая у него наследственность…

Ольга наблюдала, как Виктор Степанович наливает ей новую порцию кофе, сдабривая ее щедрой порцией сливок.

– Макар – здоров, физически и психически. Это подтвердили все обследования. Я уговорила Анну Владимировну доверить ребенка частной клинике.

О! Это был тот еще цирк. Делегация собралась такая, что Ольга тогда ощутила себя самой настоящей преступницей, словно она собиралась выкрасть малыша. Но стоит признать, что позже она сожалела, что не сделала этого.

– Ну хорошо, – согласился мужчина напротив. – Но не проще ли родить самой?

– Ничего не выходит.

Ольга пришлось поделиться и этим, совершенно личной и, казалось бы, не касающейся посторонних ушей информацией. Но с такими людьми нельзя было иначе. Никак. То было странно. Обычных людей не интересовали твои проблемы, тогда таких как Виктор Степанович интересовало все – возьми, вытащи из глубин души все и положи, чтобы смогли рассмотреть, да как следует.

– И, что же ты хочешь от меня? – проговорил тот, не став делать вид, что это вроде как не в его компетенции. – Дело я так понимаю, не в деньгах?

Она покачала головой в ответ, ощутив, что внутри перевернулось нечто горькое. Богатые – тоже плачут, потому что деньги – это совсем не синоним счастья.

– Помогите мне! – выдохнула она, а кажется, что прошептала. – Я доверилась системе и сделала все, что она требовала от меня!

Она не собиралась бороться с ней и в конце концов согласилась на то, чтобы дать взятку, прикрыв ее истинную суть нынче модным словом «пожертвования», но оказалось, что ее терпение кончилось, стоило услышать, что все упирается в человеческую лень и не желание сделать минимум для того, чтобы просто забрать себе деньги.

– Выше вас только президент, – проговорила Ольга, поднявшись и прошествовав к окну, чтобы мужчина не видел ее слез. – Мне кажется, что в ваших силах дотянуться до любого, задать нужные вопросы и получить результат без бесконечных отговорок, тогда как я…

Она повернулась, так что широкие штанины темных брюк захлестнули ее, тут же позабыв о влажных щеках.

– Я буду просто ходить, натыкаясь на очередной бюрократический препон, а вы…

 

Ольга прошла к креслу, в котором сидел, следящий за ней мужчина и упала на колени.

– Ольга! Прекрати сейчас же!