Мой ребенок Тигра

Виктор Степанович посуровел и даже рассердился, попытался поднять ее с колен, но она качала головой, перехватив его руки и заключив их в свои пальцы, отчаянно цепляясь за них.

– Я не прошу наказания, отмщения, власти, денег, популярности… Все, что я хочу – это забрать спасенного мной ребенка, спасти маленькую жизнь и сделать ее счастливой!

 

Глава 3

 

Ольга проплакала в кабинете генерала долгих тридцать минут и то было во сто крат хуже, чем в салоне собственного авто – она рыдала, выплескивая боль прежних неудач и страх того, что и в этот раз у нее не выйдет ничего, что вновь ее отбросит в начало и, что страшнее всего, что ей придется забыть этот лепечущий, смотрящий темными угольками глаз, дивно пахнущий сверток.

– Я позвоню тебе завтра, – проговорил Виктор Степанович напоследок. – Подумаю, что можно сделать с твоей ситуацией и позвоню.

Она отложила на поднос платок с завернутым в него льдом, преподнесенным заботливой, тихой и услужливой Лидочкой.

– Я хотела снять деньги, – губы едва слушались ее. – Не нужно?

– Сними, – разрешил генерал, – но дождись моего звонка.

Ольга кивнула, забрав пальто у секретарши. Чувствовала она себя странно – легкой и как будто бы пустой. Сейчас ей не было стыдно за то, что все произошло на глазах у посторонних для нее людей – Виктором Степановичем, Лидочкой и каким‑то посетителем, прибывшим к назначенному времени, но ретировавшемуся в приемную после короткого: «выйди!»

– Я провожу вас, – проговорила Лида, вновь возникнув рядом. – У нас тут легко заблудиться.

Карпова только кивнула в ответ, выправив из‑под одежды светлые пряди, заметила, как вздрогнула ее спутница от резкого, но не замеченного Ольгой:

– Можно?!

– Солдафон! – прошептала с отчетливо читающейся досадой Лида, на последовавший грохот дверью. – Как в сарае!

После, Ольга некоторое время гуляла по торговому центру с полным шоппером денег, позабыв обо всем и впав в некое подобие транса, что был сродни отупению. Несмотря на то, что все должно было случиться завтра, она ждала звонка уже сейчас и все думала‑думала о чем‑то, а оказавшись дома, поняла, что потерялась во времени и просто не знает который сейчас час.

– Где ты была?

Денис застал ее сидящей в кресле и рассматривающей забитую доверху сумку. Она действительно сошла с ума и только Бог берег ее от беды – не наслал грабителей, которые запросто могли убить за разместившееся в ней состояние.

– Гуляла, – Ольга задвинула сумку под кресло, – а ты?

Время было позднее. Романтический ужин отменился сам‑собой. Шелковое платье сменилось на пижамный наряд, догоревшие свечи были выброшены в мусор, еда из ресторана остыла и дожидалась своего часа в прохладном зеве холодильника.

– На работе.

– Мы вроде планировали романтический ужин, – напомнила ему Ольга, а потом, не дожидаясь ответа спросила. – Денис, у тебя появился кто‑то?

Она бы не удивилась – подобное встречалось сплошь и рядом, но и не простила бы. Супруг, если откинуть в сторону чувства был обязан ей многим, в первую очередь тем, что считал своим – бизнесом. С легкой руки умеющей считать и ссуживать деньги Ольги он получал нужные ему кредиты и информацию, то есть одним из первых узнавал о выставляемых на аукционах тендерах. Карпов выбирал, не хватая звезды с неба, но с геометрически прогрессирующей возможностью быть сегодня лучше, чем вчера.

– Откуда такие мысли?

Денис продолжал раздеваться, ни разу не замерев и не замедлившись в ответ на ее вопрос.

– Ты мне скажи.

Занять себя еще чем‑то, чтобы не терзаться неопределенностью и ожиданием было полезно, потому Ольга думала о муже и о странностях в его поведении.

– Оль, ты решила поиграть в ревнивую жену?

Муж наконец подошел к ней, навис, уперевшись в ручки кресла и пронзив ее выразительным взглядом темных глаз.

– Ты не ответил на мой вопрос, – Ольга отклонила голову в сторону, позволив тому поцеловать себя не в губы, а в щеку.

Пропахший куревом и стройкой муж не спешил уходить, еще несколько секунд глядя ей в глаза. Ольга почувствовала себя неуютно (а это был верный признак того, что она ошиблась в сделанных выводах), но все же продолжила гнуть свое.

– У меня никого нет, – сказал он, выпрямившись и направившись в сторону ванной. – Твоя очередь отвечать на мой вопрос.

Ее предположение оказалось не верным, однако, но что‑то продолжало заставлять ее допытываться до него. В русском языке был куда более грубый аналог этого действа, и Оля подумала о том, что скажи Ден так, то она бы скорее всего отстала от него, потому что поверила бы. Говоря матом, Карпов был импульсивно искренен, а вот сейчас подыскивал оправдания и играл словами. Не вязалось это с его поздним возвращением и усталостью.

– Когда было такое, чтобы я отправлялась по магазинам или вечеринкам в трудные для семьи времена?

– Это так?

Деланная насмешка в голосе мужа вызвала раздражение.

– У нас трудные времена?

Ей нужно было дождаться ответа на первый вопрос, но Оля продолжила, рассматривая замедлившегося мужа.

– С каких пор мы устраиваем романтические ужины, когда одному из нас плохо?

Подсознание уже знало правду несмотря на то, что прошлый ответ Дени не был ложью.

 

– По‑моему, это не самый плохой способ поднять настроение и развеять сгустившиеся тучи.

Идея была хорошей – надо было уметь отвлекаться и уметь находить поводы для радости в самые трудные времена, но только было одно большое «но».

– В следующий раз, когда тебе будет х***** приготовь мне ужин и устрой ванну с лепестками роз.

Ольга вышла из спальни, оставив мужа наедине с остывшей водой, прогоревшими свечами и бордово‑красным месивом из роз.

***