Молот империи. Часть 4

Пойду к нему, проверю, что с ним.

– А ты чего не уехала? – спросил я, остановившись у машины.

Мария, заметив меня, вздрогнула, но сразу протянула мне серый тряпичный мешочек, который достала из большого военного рюкзака за спиной.

– Да хотела попрощаться! – воскликнула она. – Катерина… кхм‑кхм… Её Императорское Высочество уже позвала меня. Но вот, я сегодня напекла.

– Пирожки? – я взвесил мешочек на руке. Он тёплый.

– Мяса нет, так что просто булочки. Несладкие, как ты любишь.

– Вот и отлично. Давай уже, езжай! Тут передовая, это не шутки.

– Уже еду! Только ещё минутку, можно?

– Что такое?

– Мы же вчера проверяли твой шагоход, – она посмотрела на меня. – Я тоже, я же его лучше них знаю. Всё с ним было хорошо, я проверяла!

– Риггер говорит, что крыльчатку на турбокомпрессоре нужно менять.

– Хм, мы же слушали турбины, всё было хорошо! Я же в команде с ремонтниками…

– Не бери в голову, так бывает. Уже почти заменили. Смотри, вон уже машина готова, Её Высочество скоро уедет.

– Сейчас‑сейчас, только отдам.

Мария полезла в рюкзак. Мимо нас по грязному снегу шёл Артур, о чём‑то глубоко задумавшийся. Он вздрогнул, когда Мария выскочила перед ним.

– Артур, я вам напекла сама! С повидлом, как вы любите. И для директора Кобаяши тоже, без сахара.

– Ох, спасибо, дочка, – учитель бережно взял мешок. – Ты заботливее, чем все мои бывшие жёны вместе взятые. А я как раз иду к старику Кичиро, а то он что‑то вредничает. Не ест, не спит и нудит целыми днями.

– Всё! – вмешался я. – Мария, время вышло. Уезжай.

– Я хотела Янеку ещё передать!

– Давай мне! Сам отдам.

Убедился, что она села в машину с Громовой и подождал, когда колонна с машинами, грузовиками, броневиками и парой панцирников уехала на север.

Я поехал к Яну в госпиталь, надо понять, какое у него состояние. Императорских гвардейцев вокруг уже не было, только парочка со мной, включая не до конца выздоровевшего Сергея и тощего парня, который тащил переносную радиостанцию следом за нами. Остальные уехали с Громовой.

Зато было много гвардейцев Варга. Их намного больше, и преданы они лично Яну, хотя мои приказы выполняют. Возле госпиталя дежурил целый взвод стрелков. Госпиталь уже почти пуст, остались только легкораненые, кто вернётся в бой сегодня‑завтра, более тяжёлых эвакуировали на север. Там будет тяжело, если мы проиграем, поэтому надо держаться изо всех сил.

Ян не спал, он сидел на койке, поджав ноги, и что‑то черкал в своей записной книжке. Уже оделся в чёрный мундир с золотым украшением на груди в виде копья, герба Дома Варга, а у двери висела его тяжёлая кожаная шинель.

Он был настолько увлечён процессом, что заметил меня не сразу. Я кашлянул, он вздрогнул.

– Мне доктор запретил выходить до завтра, – торопливо произнёс он, будто оправдываясь. – И его не впечатлило, когда я сказал ему, что я Наблюдатель Великого Дома.

– И правильно он сделал. Отдохни, пока можно. Тут, кстати, тебе передача.

Я передал ему мешочек, который сразу он раскрыл, но есть не стал. В палате сразу запахло печёным.

Здесь было койки, заправленные синими одеялами. Ян сидел на одной, я рухнул на вторую и вытянул ноги. Не уснуть бы.

– Неплохо у тебя вышло, – сказал я, глядя в потолок. – Целое озеро, зимой, расплавил лёд. Ты выиграл нам время, Ян.

– Повезло, – он вздохнул и убрал записную книжку. – Спасибо, что разрешил эвакуировать людей на север. Если враги прорвутся, такое тут устроят.

– Не должны прорваться. Да и нам проще, когда гражданские не бегают под ногами.

– Там холодно, – с печалью произнёс Ян и потёр виски. – Прятаться будут в старых шахтах. Кланы кого‑то заберут, мы же все одна страна, в беде не бросят. Но что будет потом?

– У меня есть планы на всё. Не забивай голову.

– Я не только об этом, – он поднялся и встал у окна. Пружины его кровати скрипнули. – Я же последний из рода Варга. Наследников нет, родственников тоже. Только совсем дальние родственники, вроде Климовых. Что будет, если меня не станет во время боя?

Ян внимательно посмотрел на меня. Во взгляде заметна тревога. Потом он вдруг усмехнулся.

– Что? – спросил я.

– Ты даже не стал меня утешать, – сказал он. – Другие бы начали говорить, что ничего не случится, что мы победим, что мы…

– Ян, я не люблю врать людям, которым отдаю приказы. Случиться может всё. Умереть можешь ты, могу я сам, этот бой может стать последним для любого. Всё, что от нас зависит – это планирование, реагирование на угрозу и способность мыслить трезво. И приказы. Люди верят тебе, они верят мне. И, помнится, ты давал слово Аните, что снова увидитесь. Так что не суетись раньше времени. Успевай отдохнуть последние дни. Или даже часы.

– Да, ты прав. Спасибо.

Ян вернулся на койку, взял одну булочку и зажал в руках. У него нет ожогов от его огня, а старые от сгоревшей перчатки почти прошли.

– Мне даже стало спокойнее, Рома.

– Ты лучше с Марком поболтай, может, он ещё зайдёт. Он‑то любого успокоит, сразу легче станет. Дай мне одну, только без сахара.

Я взял тёплую булочку и задумчиво откусил. Захотелось разложить все булочки на кровати, чтобы показывали позиции войск, и подумать над манёврами. Потом глянул на Яна.

– Ты же постоянно что‑то черкаешь, – сказал я, пересаживаясь к нему. – Сможешь набросать мне схему поля боя?

– Я с картами не очень.

– Да хоть примерно.

Ян открыл свою книжку ближе с конца и взял карандаш. Всего несколько линиями отметил озеро, город, оборонительные линии и даже расположение главных пушек и Исполинов. Я сразу сориентировался, что и где находится.

– А вы тут чего, рисуете? – спросил Марк, открывая дверь палаты.

– Да, – я бросил на него короткий взгляд. – Заходи и расскажи что‑нибудь, пока мы думаем. Ты на всех действуешь благотворно. И угощайся, Мария напекла.

– Да, Марк, – Ян накидывал на лист позиции наших квадр. – Расскажи что‑нибудь. Например, о том, как жилось за морем.