Москва и мертвичи
Распорядок в «Пятаке» был знаком до боли и доведен до автоматизма. В шесть подъем. Потом время на туалет и заправку спального места. С 6:25 до 6:30 зарядка. Сильно бегать‑прыгать не надо, главное – выйти – постоять – проснуться. Полчаса на завтрак, из них вычиталось время на выдачу и сдачу столовых принадлежностей. С семи час на бритье, уборку. Час на утреннюю проверку и осмотр внешнего вида. Потом два часа на прогулку. Любимое время: свежий воздух, сначала по плацу, мимо умиротворяющих двухэтажных монастырских построек с побеленными кирпичными стенами, а потом по зарешеченной железной галерее по периметру острова, мимо вышек с автоматчиками. Если голову поднять, небо видно, главное – не засматриваться. Там и покурить можно.
Дальше помывка, а следом воспитательные мероприятия и медицинский осмотр. В четыре, после обеда и новых отупляющих ежедневных процедур, воспитание повторялось.
Во время вторых мероприятий с улицы донесся скрип ворот, а затем шум двигателей автозака, его не перепутаешь. Но как‑то не по расписанию: не тот день, не то время. Арестанты с интересом начали коситься в сторону окон и переглядываться. Нового привезли?
С пяти до шести было личное время. Виктор уже мог смотреть телевизор, после десяти лет разрешалось. Он устало сел на койку, посмотрел в крохотное окошко и попробовал снова вдохнуть озерного воздуха. Когда‑нибудь он отсюда сбежит. И завершит начатое с оставшимися. Эта мысль помогала ему держаться и не сойти с ума на «Пятаке». Он взял пульт, время показывать сериал про мента‑взяточника и его доверчивую коллегу. Коллега‑блондинка напоминала ему…
Окошко в двери резко взлетело вверх. Раздался голос конвоира:
– Чуплинский, одевайся. На выход, без вещей.
* * *
– Назови четыре правила Пакта.
– Отказ от охоты на людей в обмен на преференции. Невмешательство в человеческие политические и социальные процессы. Гарантии взаимного ненападения при условии соблюдения Пакта. Проживание потусторонних сил в соответствии с национальными границами, запрет на перемещение на территорию других государств.
– Что за преференции?
– Например, корм для особо опасных хищных видов, которые желают оставаться в рамках закона и встают на учет. Или для кровопийц: им дозволяется удовлетворять потребности, если не причиняется вред здоровью и психологическому состоянию человека.
– Почему Пакт так часто нарушается?
– Черный Кремль сам с трудом контролирует ситуацию, и, насколько известно, только с ним и можно договариваться. Кроме того, он неоднороден, его башни конкурируют и даже враждуют. Некоторую потустороннюю активность он (по их заверениям) вообще не контролирует, например ряд духов или негативных зон, особенно под землей и в метро.
– Что такое Черный Кремль?
– Коллективный представительный орган потусторонних сил. Умеренные, выступающие за сосуществование видов. Впервые контакт с ним зафиксирован после московского пожара тысяча восемьсот двенадцатого года, когда противостояние Министерства бесовских дел с потусторонними силами достигло пика и вылилось на улицы городов. Война шла на уничтожение, и обеими сторонами было принято решение заключить мир.
– Как сокрыт в истории факт этой войны?
– Вторжением Наполеона.
– А русская армия была в Париже?
– Да, по запросу французского правительства помогала наводить порядок после аналогичных послереволюционных процессов.
* * *
Спустя непонятно сколько минут или часов ожидания дверь внезапно отворилась и в комнату зашел мужчина с лицом немолодого силовика.
Она подобралась на койке, как кошка.
Черная водолазка, седина, пронзительные синие глаза, внимательно осмотревшие Игнатову. Он присел на стул у койки.
– Агафья Леонидовна, – он произнес утвердительно.
– Я Агата. Кто вы? Где я нахожусь? Что это за место? Где мои вещи? Почему меня тут держат?
– Давайте по порядку обо всем. Терпение.
– Это что, допрос? Дайте мне позвонить! Что с Хакимовым?
Незнакомец сделал паузу и медленно проговорил:
– Если вы будете так засыпать меня вопросами, я не смогу ничего объяснить. Попробуем снова.
– Я…
– По‑про‑буем сно‑ва.
– …
– Отлично. Итак, меня зовут Николай Борисович. Скажем так, я из одной службы. Вы о нас никогда не слышали. Это не допрос. Скорее, собеседование.
Брови Игнатовой поползли вверх.
– Вы сами догадались про банника?
– Кого?
– Агафья Леонидовна, мы почти все знаем про это дело и точно больше вас знаем, кто убийца. Не играйте со мной. Давайте вы расскажете мне правду?
Взгляд мужчины пронизывал ее, как рентген. Она поежилась и кивнула.
– Ну, так как вы догадались?
– «Энциклопедия русской демонологии». Ее читал Водолазов. Все сходилось.
Николай Борисович чертыхнулся и пробормотал что‑то вроде: «Наиздают гражданские, блять».
– Вы помните, что было перед тем, как вы потеряли сознание?
– Я начала мусорить, ругаться, гневить его, как в книге описано. Потом поняла, что не могу двигаться, а эти чудовища начали мучать Хакимова.
Мужчина наклонился ближе.
– Что дальше? Вы видели, во что стреляли? Застали подкрепление?
– Да, эта тварь вылезла из‑под лавки… Обдериха? Я пыталась защищаться. Потом ворвалась полиция, они, кажется, не замечали ее. Она убила одного, другого, те начали беспорядочно палить. Дальше не помню… Что такое МПД? Что с Хакимовым?
