Муж любовницы моего мужа

Выворачивать душу подругам, которые остались жить в Мухоборе, меня тоже не тянуло. После замужества и рождения детей они уже не так нетерпимо относились к мужским изменам. Не смылится и ладно. Лишь бы не пил, не бил и приносил в дом деньги. Я единственная пока не родила, хотя мне исполнилось двадцать пять лет. Я догадывалась, что посоветуют подруги: роди ребёнка – и муж перебесится, бросит любовницу, вернётся в семью. То, что их мужья после рождения детей не перебесились, ничего не меняло. А мне было противно рожать ребёнка, чтобы удержать мужа. Я не верила в действенность этого метода.

Но Кирилл Олегович Ярцев – не мама, не свекровь и не подружки.

Он‑то поймёт меня лучше всех.

Должен понять!

Он такой же пострадавший, как и я. Если я расскажу ему о романе Димки и Зои Эдуардовны, он сможет мне реально помочь. Не просто позлорадствует, пожалеет или отмахнётся, мол, разводись, если не согласна терпеть измены, а вынудит Димку разорвать отношения с Зоей. Вернее, наоборот, он заставит свою развратную жену бросить моего глупого мужа, потерявшего разум от внимания богатой женщины. И красивой, конечно же. Зоя была ослепительно красива. Намного красивей меня, хотя и старше на тринадцать лет. И на столько же килограммов худее.

Чем дольше я размышляла, тем яснее понимала: только Ярцев способен мне помочь не на словах, а на деле.

– Это связано с безопасностью? – спросил Кирилл Олегович.

– Что? – не поняла я.

– К тебе кто‑то приходил? О чём‑то просил? Давай я позову Виктора, и ты всё ему расскажешь, – он уже собирался махнуть в окно телохранителю.

– Господи, нет! Никто ко мне не приходил и о вас не спрашивал. Это личное, – созналась я.

– Говори, – приказал он властным тоном.

Я глубоко вздохнула и бросилась в омут с головой:

– Мне изменяет муж.

Кирилл Олегович моргнул несколько раз, словно моё признание поставило его в тупик.

– Сочувствую, – произнёс он довольно сухо. Ему явно было плевать на чужие семейные неурядицы. – Не можешь работать? Ладно, я приеду в другое время.

– Да не в этом дело…

– А в чём?

– В том, что мой муж спит с вашей женой, – выдавила я.

Кирилл Олегович уставился на меня холодными голубыми глазами, в которых явственно читалось раздражение. Ещё бы, узнать об измене жены от парикмахера – это вам не баран чихнул.

– Напомни, кто твой муж?

Ничего себе вопросики! Неужели Ярцев не знал, кто работал у них на конюшне? Или бизнес на лошадках – чисто Зоино развлечение, а Кирилл Олегович занимался исключительно нефтью? Или газом? Я не помнила. В общем, чем‑то супер‑прибыльным.

– Мой муж – Дмитрий Истомин, – ответила я. – Он ветеринар в «Ярцевских конюшнях». Уже три года, с тех пор, как закончил академию. Неужели вы не слышали?

– Да, теперь вспомнил, Дима Истомин… – он немного смутился, но быстро взял себя в руки. – А с чего ты взяла, что они встречаются?

«Встречаются»! Да трахаются они на рабочем месте, а не встречаются. Прямо на её директорском столе или в сарае на тюках с сеном.

– Я залезла в телефон мужа, а там переписка и фотографии, – честно ответила я.

– А тебя в школе не учили, что нельзя читать чужие письма? – Кирилл Олегович бросил полотенце на умывальник, подошёл к шкафчику и снял с вешалки пиджак.

Он что, собирался сбежать?! Я думала, он иначе отреагирует на новость – без агрессии в мою сторону, а с пониманием и сочувствием. Всё‑таки мы оказались в одной лодке. В дырявой лодке, идущей ко дну. Но вместо поддержки он разозлился, как будто это я была виновата, что его Зоя спуталась с моим Димой!

– Это не чужие письма! Это переписка моего мужа, который обещал хранить верность до самой смерти. В болезни и здравии, и всякое такое!

Кирилл Олегович надел пиджак, не глядя в мою сторону.

– Почему вы молчите? Из‑за того, что я рассказала вам правду о Зое Эдуардовне и Диме, вы уйдёте с мокрой головой? А как же стрижка?

– В другой раз.

– Хотите, я посушу вам волосы?

– Не надо.

– У меня ощущение, что я сделала что‑то плохое, – сказала я с горечью. – Ну правильно, в старину гонцу, который приносил плохие вести, отрубали голову. А вы просто смените парикмахера.

И лишите человека половины заработка. Я не представляла, как мы будем жить, если моя зарплата уменьшится вдвое. Она и так была небольшой. Мы с Димой откладывали деньги на покупку дома, потому что жить со свекровью было невыносимо. У меня сдавали нервы. Наталья Петровна и святого бы довела до бешенства своими советами и поучениями.

– А чего ты ожидала? – Ярцев повернулся ко мне. – На что рассчитывала, когда завела этот разговор?

Это был не риторический вопрос, он реально ждал ответа. И я ответила:

– Я рассчитывала, что вы поговорите с женой и заставите её расстаться с Димой. Не в том смысле, чтобы она его уволила, а чтобы прекратила с ним… – я хотела сказать «кувыркаться», но выбрала более мягкое выражение: – общаться. Разве это не в ваших интересах? Или вас всё устраивает?

Если да, то это полный дурдом! Брутальный миллионер‑красавчик царапает рогами потолок и считает это нормальным! Что в Зое Ярцевой такого уникального, что мужчины готовы терпеть соперников?

– А почему ты сама не поговоришь с мужем, если тебе неприятно их общение?

– А вам приятно? – снова спросила я.

– Тебя это не касается.

– Ну почему же? – возразила я. – Если вам всё равно, с кем спит ваша жена, то на моей семье можно ставить крест.

Он поднял брови. Я пояснила:

– Он выберет её, а не меня. Очевидно же. Если Зою Эдуардовну ничего не сдерживает и никто не ограничивает… – я сглотнула горькую слюну, – то у Димы нет причин с ней расставаться.

– Обычно мужчины прекращают отношения на стороне ради сохранения семьи, а не потому, что любовницу кто‑то ограничивает. Или он совсем тебя не любит?

Взгляд Кирилла Олеговича скользнул по моей фигуре – впервые за те пятнадцать раз, что мы встречались. Он словно оценивал мою женскую привлекательность. По его лицу трудно было понять, на сколько он меня оценил, но уж точно не на десять баллов из десяти. Лично я дала бы себе три балла. В лучшем случае пять, если надеть утягивающее бельё и туфли на высоких каблуках.