На границе света и тени

В Кузнецовске Павел жил давно, с начала строительства первого блока Ровенской АЭС и, соответственно, с первых десяти жилых домов и пяти домов девяти‑этажек ‑общежитий для строителей и монтажников, поэтому население небольшого городка возраста плюс – минус пять лет от его возраста он если не лично, то в лицо знал. А этого парня он точно никогда не встречал. С тех пор население достигло тридцати пяти тысяч, да и город было не узнать. Построенный по современным проектам, он напоминал небольшие западные города Европы с широким проспектом, небольшими дворами среди пяти и девяти этажек, двумя гостиницами, дворцом культуры, стадионом, дворцом спорта, двумя кинотеатрами и прочими культурными и бытовыми прелестями. Атомная станция денег на обустройство города не жалела. А директор Коробкин Владимир Александрович был молодец, уважаемый всеми. В свои сорок восемь держал спортивную форму сам, как бывший мастер спорта по боксу, так и всячески содействовал этому, чтобы занять молодёжь. Павел тоже попал в это течение, результатом которого стала заработанная им квалификация кандидата в мастера спорта, хотя с первым разрядом он уже приехал из Нововоронежа. Тренеры, мастера спорта и кандидаты здесь пользовались заслуженным авторитетом, а иногда им и злоупотребляли. Не далее как прошлой осенью новоиспечённый мастер по боксу на республиканском турнире в честь героя советского союза Николая Ивановича Кузнецова, проходившем в Кузнецовске, Саня Черных, полулегковес, схлестнулся в баре с одним залётным киевлянином. Приезжему досталось, хотя было видно, что парень не промах. Уходя с разбитым носом, он пообещал вернуться и продолжить их спор из‑за девушки. Его освистали и их с приятелем отпустили с миром. Об этой истории стали забывать, как вдруг к Павлу прибежал Сергей Акимов и велел быстро собираться на разборку с киевлянами. Они, человек пятнадцать на четырёх машинах, разыскали Санька, его и ещё двоих вытащили из бара и увезли на большую поляну на берегу Стыря за город. Место тихое и безлюдное. Босяки боксёры Кузнецовска автомобилей не имели и сколько могли собраться в субботу, человек двенадцать, побежали на место ристалища. Застали конец поединка. Автомобили киевлян стояли на поляне полукругом. Сами они стояли вокруг дерущихся: Сани и того, которого он обидел две недели назад, а тот, видимо был каратист или рукопашник. На глазах теперь уже и подбежавших приятелей Саня дважды упал от точных и резких ударов ногами в голову. Лицо его было основательно разбито, сам он был растерян и никак не мог собраться после очередного нокдауна. При приближении парней из Кузнецовска киевляне не обратили на них особого внимания. Саня лежал на траве не в силах подняться. Тогда двое из них подошли, подняли его под руки и подвели к противнику: «Доволен?» – спросил один из них.

– Да, хватит с него, – ответил боец.

Один из киевлян достал аптечку из машины и сунул ватку с нашатырём под нос Сане, тот замотал головой и мутным взглядом посмотрел на присутствующих.

– Забирайте своего вояку – произнёс один из киевлян, видимо старший. – Делайте выводы, а мы поехали.

Непонятно что это были за парни? Ясно, что из Киева, а кто? Но «ответка» была достойной.

Они расселись по машинам и плавно покатили по поляне на выезд из города. Все оставшиеся молчали. Ни у кого не появилось желания ни до, не после ввязываться в драку с приезжими. Всё было по‑взрослому и честно. А мастера и км‑сы по боксу Кузнецовска усвоили урок, что боксёрский городок не пуп Земли.

Другие незнакомцы, которые периодически заполняли город, были строители, работающие на возведении первого, а затем второго энергоблока АЭС. Ну, с теми разговор был коротким, хотя и сами работяги старались не затрагивать молодёжь пару раз, по пьянке, нарвавшись на неприятности.

Был ещё один очень неприятный, даже трагический эпизод, когда незнакомцы заполонили город.

Это было первого мая тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Перед первомайской демонстрацией по традиции накануне объявили субботник. Отработали нормально до двух часов дня, навели порядок в сосновой посадке, окружавшей город, почистили и подмели улицы. В общем,– всё как всегда. Потом торжественное собрание в ДК с поздравлением ничем не отличившихся и награждением не причастных, как говаривали мужики в кулуарах. Старшее поколение разошлось по домам, а молодежь на дискотеку.

Посреди проспекта Строителей уже стояла трибуна. На следующее утро к девяти стали собираться в колонны. Гремел духовой оркестр. Все празднично разодетые мужчины и женщины стояли группами и договаривались у кого дома будут отмечать праздник. Музыка, смех, транспаранты, флаги, цветущая сирень и тюльпаны. Настроение приподнятое и весёлое. На трибуну стали подниматься отцы и матери города, директор АЭС, начальник управления строительства, председатель горисполкома, а также ветераны войны и труда. Народ вытянулся в одну общую колонну с промежутками между предприятиями. С трибуны отзвучала небольшая поздравительная речь председателя горисполкома и колонна двинулась. Все с нетерпением ожидали окончания торжественной церемонии, чтобы разойтись по квартирам и начать празднование под звон бокалов. Сквозь общий гомон до Павла дошли тревожные слова одного из шедшего рядом зам. начальника реакторного цеха, который утверждал, что взорвалась Чернобыльская АЭС. Идущие рядом коллеги, отказывались этому верить, а он доказывал, что слышал эту новость неоднократно по радиостанции «Свободная Европа». Что такое взрыв на АЭС атомщики, идущие в колонне, могли себе хорошо представить, поэтому их сознание не воспринимало эту информацию, а тем более, что произошла авария четыре дня назад, и о ней никто кроме него не слышал. Пройдя по проспекту, колонна выходила на окраину прямиком к автовокзалу, где освободившись от праздничных атрибутов, должна была рассыпаться на отдельных граждан, спешно расходящихся в разные стороны. И вот тут‑то неожиданная новость воплотилась в чудовищную реальность. На площади перед автовокзалом стояли три автобуса, крытая военная машина, машина скорой помощи и милицейский Уазик. Но всех поразило то, что между ответственными лицами и автобусами стояли люди, похожие на привидения, вышедшие из преисподней покойники. Все они как один были одеты в белые лавсановые и ХБ комбинезоны. В таких комбинезонах работники АЭС из санитарного пропускника проходили на рабочие места в зону строгого режима действующего радиоактивного оборудования. Объяснять никому ничего не надо было. Всем предстала трагическая очевидность аварии на Чернобыле.

Людей, подвергшихся радиоактивному облучении в Припяти, эвакуировали из зоны заражения, отбирая не только имущество, но «грязную», а она вся была таковой, одежду, которую направляли на утилизацию в могильники. Люди в белом, стояли молча с подавленным видом и удивлением разглядывая людей в разноцветных нарядах остановившихся напротив и остолбеневших от увиденного. Между приезжих сновали дозиметристы, водя детекторами вдоль земли и по самим людям. Вот тут‑то и открылась страшная тайна, о которой молчали руководители республики и государства. А люди в белом всё прибывали. Все участники шествия вдруг поняли, что у этих людей нет никакой своей одежды. Срочно, побросав флаги и транспаранты в кузова машин, все ринулись по домам собрать какую‑либо одежду этим бедным, несчастным людям, с ужасом понимая, что сами, не дай Бог, могут оказаться на их месте.