Натали Лан

Недостаточно стройная, чтобы носить обтягивающую одежду. Недостаточно тонкая талия, чтобы надеть платье. Недостаточно развиты мышцы, чтобы оголить руки. Недостаточно худые ноги, чтобы надеть юбку или шорты. Недостаточно высокие скулы, чтобы пользоваться румянами. Недостаточно красивая, чтобы ходить на свидания. Недостаточно уверенная в себе, чтобы дать отпор тем, кто будет смеяться или говорить гадости. Недостаточно сильная для этой жизни.

– Я так сильно хочу тебя полюбить, – сквозь слезы признаюсь я самой себе, продолжая рассматривать в зеркале собственное оголенное тело, – но у меня ничего не выходит… прости.

Я шепчу извинения, прошу прощения у организма, над которым без перерыва издевалась весь последний год.

– Ты не заслужил все это, это все моя вина, – слезы градом текут по всему телу. Я провожу ладонью по мокрым щекам, шее, груди и животу. Несколько слезинок успевают скатиться ниже и падают прямо на пальцы ног. Неожиданно становится холодно, и я, надев просторную футболку, забираюсь под теплое одеяло.

Приходит оповещение из ICQ. Учитывая, что с Артемом мы не общались с того самого дня в начале июля, у меня не возникает мысли, что это может быть он. Но на экране отображается его никнейм.

 

Art33mus: Извини, что заблокировал.

N@t@: А твоя девушка не разозлится из‑за того, что ты мне пишешь?

Art33mus: Не было никакой девушки. Я все выдумал. Мне не стоило так тебе отвечать. Ты хотела поговорить, а я повел себя как последний урод.

N@t@: Ты хотел поговорить со мной гораздо чаще, и вот я действительно вела себя как уродка. Так что тебе не нужно извиняться.

Art33mus: Так между нами все нормально?

N@t@: Мы одноклассники, как и всегда.

Art33mus: Готова к девятому классу?

N@t@: Как никогда.

Art33mus: Ну, тогда увидимся через неделю.

N@t@: До встречи.

 

 

***

 

Если бы меня спросили, почему наши отношения стали меняться, я даже спустя семь лет не смогла бы дать ответ на этот простой вопрос. Возможно, дело в незначительных мелочах, о которых вспоминаешь уже потом, когда все заканчивается.

Весь девятый класс мы относились друг к другу с особым трепетом, как если бы нас связывало что‑то большее, чем просто школа.

В один из зимних вечеров, когда нас задержали допоздна, он шел позади меня до самого моего дома, хотя его собственный находился в противоположной стороне. Когда я обернулась, чтобы сказать «спасибо», то застала лишь удаляющуюся сгорбленную от холода спину.

Каждый раз, когда он делал нечто подобное, в моем сердце селился покой. Мне казалось, что благодаря ему я перестану себя ненавидеть. И что у меня получится взглянуть на себя тем же взглядом, которым смотрит он.

В девятом классе я полюбила сочетание оранжевого и зеленого, потому что эти цвета неизменно напоминали о нем. О копне его рыжих волос и хитрых болотных глазах. Я полюбила их не специально. Руки сами непроизвольно тянулись к вещам этих оттенков, словно от них исходило так необходимое мне тепло.

Когда я в первый раз поймала себя на мысли, что хочу укрыться зеленью его глаз и россыпью веснушек на лице, мне стало страшно.

«Дура, перестань о нем думать!» – говорила я себе перед сном, а затем в очередной раз представляла наши возможные разговоры и встречи.

Но Артем больше не пытался со мной сблизиться. Мы практически не разговаривали, обходились короткими приветствиями и вежливыми улыбками. Мы, не сговариваясь, продолжали заботиться друг о друге, но после той ссоры что‑то изменилось. Словно его чувства ко мне оставались прежними, но теперь он всеми силами хотел от них избавиться.

Целый год Артем выглядел так, словно мое присутствие выжимает из него все силы. А затем наступило очередное лето. Он не писал мне, а я, вопреки всем обещаниям, снова начала себе вредить. Только вместо изнуряющих диет я начала есть. Есть слишком много. Есть до боли в животе. До такой сильной, что текли слезы. А потом я шла в туалет и избавлялась от всего, чем до отказа набивала желудок.

Это было началом чего‑то страшного, с чем мне только предстояло столкнуться, но в то лето больнее всего было думать о том, что мы с Артемом никогда не станем ближе. Но я ошибалась. В который раз в жизни ошибалась абсолютно во всем.

Тем летом в моем дневнике появилось послание самой себе в будущее.

 

 

***

 

Дорогая Ната!

Не знаю, что сейчас происходит в твоей жизни, но я хочу попросить тебя об одолжении.

Если я все еще не призналась Артему в том, как сильно он дорог моему сердцу, пожалуйста, сделай это за меня. Ведь технически ты уже другой человек. Уверена, ты сильнее и храбрее.

Поблагодари его за заботу и доброе отношение. Не знаю, помнишь ли ты, но в школе мы так и не обзавелись настоящими друзьями (по крайней мере, до десятого класса, но я сильно сомневаюсь, что это изменится).

Помнишь, как после ссоры с Кристиной мы пришли на математику и заплакали? Опустили голову, думая, что никто ничего не заметит, но он всегда видел нас. В любом состоянии и настроении. Артем оказывался рядом и протягивал руку помощи. Когда в тот день все вышли из класса, мы, содрогаясь от рыданий, остались сидеть на месте. Он задержался и положил ладонь на наше плечо. Он, ничего не спрашивая, стоял рядом до тех пор, пока мы не успокоились. Помнишь это чувство, которое появилось внутри в тот момент? Я никогда и никому не была так благодарна. Надеюсь, спустя много лет ты все‑таки преуспела и нашла настоящих друзей, и теперь тебе не так одиноко. Теперь тебя есть, кому поддержать.

Но если нет, найди Артема. Знаешь, я почему‑то уверена, что даже спустя много лет он не откажет тебе в помощи. Он – замечательный человек. Возможно, самый лучший из всех.