Натали Лан

– У меня‑то? – спрашиваю я со смешком. – Вы себя вообще видели?

– А что с нами? – Ник с невероятным усердием принимается осматривать себя.

– О чем вы хотели поговорить? – мне уже не терпится оказаться в своей комнате, включить «Спеши любить» и нареветься на год вперед.

– Да, мы хотели у тебя спросить, – Ясми нервно поджимает губы, – как ты смотришь на небольшую вечеринку у нас в квартире?

– Вечеринку?

– Мы с ребятами из компьютерного клуба думали встретиться в домашней обстановке, – Ник напряжен и будто смущен необходимостью спрашивать у меня разрешение. – Я наконец‑то готов рассказать им, что произошло. Нам столько всего нужно обсудить. Не хочется собирать их в шумном кафе, понимаешь?

– Сколько? – спрашиваю я чересчур строго.

– Мы собирались купить всего несколько бутылок, – быстро отвечает он.

– Сколько будет человек?

– А, ты про это, – сосед неловко улыбается, – будем я, Ясмина и еще трое ребят.

– Ладно, – я направляюсь в сторону выхода.

– Это все? Ты больше ничего не скажешь?

– Послушайте, – из меня вырывается тяжелый вздох, – это наша общая квартира. Вы живете здесь, платите за аренду, покупаете продукты, помогаете мне с уборкой и готовкой. Не нужно всех этих вопросов. Хотите вечеринку – устройте. Только уберите после гостей и не подпускайте их к моей комнате. Договорились?

– Святая, – Ник удивленно хлопает глазами и дергает за руку Ясмину, – мы живем со святой женщиной.

Закатив глаза, я ухожу к себе. Пломбир и Уголек остаются с соседями. Предатели, конечно, но так даже лучше. У меня внутри сейчас нет тех эмоций, в которых они нуждаются. Мое плохое настроение должно оставаться со мной. Я не хочу разбрасываться им направо и налево. В такие дни, как этот, из меня словно вылетают тысячи острых иголок, и я не могу допустить, чтобы кого‑то задело.

 

 

***

 

Я просыпаюсь с пугающим осознанием того, что впервые в жизни уснула в обнимку с грязной тарелкой. Вылившиеся на кровать остатки шоколадного мороженого испачкали простынь и кончики моих длинных волос.

– Что за день, – приподнявшись на локтях, я замечаю, что фильм продолжает идти по второму или третьему кругу.

Сквозь плотно завешенные и не пропускающие свет шторы трудно определить, какое сейчас время суток. Очень надеюсь, что прошло, как минимум, лет пятьдесят. Этого точно должно хватить, чтобы Артем успел позабыть обо всем услышанном.

Как же мне противно и ненавистно состояние нездорового пофигизма. Я называю его «сгорел сарай – гори и хата». Лежишь весь перепачканный мороженым и думаешь лишь о том, как слопать еще одну порцию сладостей и снова погрузиться в сон. Делать нечего, придется как‑то ползти в ванную и мыть голову.

– Блин, – проведя рукой по щекам, понимаю, что, кажется, перепачкала все лицо, – будто искупалась в шоколаде.

Выйдя в коридор, я замечаю струящийся из‑под двери соседей свет. Единственный и главный минус жизни с друзьями – это необходимость уважать их покой. Иногда мне хочется промчаться по коридору так, будто я бегущий на водопой гиппопотам, но вместо этого приходится притворяться мышкой и практически бесшумно передвигаться на носочках.

В ванной тоже горит свет, но вряд ли кто‑то из них принимает душ с открытой дверью. На всякий случай, перед тем как войти, я решаю зажмуриться.

– Тут кто‑то есть? – шепотом спрашиваю я и тут же слышу чей‑то смех.

Быстро распахнув глаза, вижу перед собой незнакомого парня со смуглой кожей и темными волосами. Последние блестят так, словно их только что намочили или смазали гелем для укладки.

– Ты еще кто такой? – я не напугана, а скорее обескуражена, что в квартире посторонние.

– Даниэль, – он, не прекращая широко улыбаться, протягивает мне руку, – друг Ника.

– Значит, вечеринка уже сегодня, – голова наливается тяжестью, мне точно не на пользу вечерний сон.

– Они тебя разве не предупредили? – он по‑прежнему ждет моего ответного рукопожатия.

– Не думала, что это случится так скоро, – пожав плечами, я вдруг начинаю смеяться.

– Ты чего? – Даниэль прячет руки в карманы толстовки, но продолжает светить своей, почти что, голливудской улыбкой.

– Ничего, просто забавно. – А что еще мне сказать? Не объяснять же ему, что прежде я не вела светских бесед в собственной ванной комнате, да еще и с мороженым на волосах и лице.

– Не знаю, о чем ты подумала, но у тебя классный смех.

– Спасибо, конечно, за комплимент, но мне надо… – я киваю в сторону раковины.

– Понимаю, – тихо смеясь, он направляется на выход, – тебе нужно избавиться от следов шоколадной вечеринки, на которую ты не позвала соседей.

– Да, они мне этого точно не простят, – я думаю, что подобных странных знакомств у меня еще не случалось.

– Ну‑у‑у, – хитро улыбаясь, нараспев произносит парень, – тогда уничтожай улики, а я их пока отвлеку.

– Отлично, спасибо, ты – хороший пособник, Даниэль.

– Для такой преступницы, как ты, можно просто Дани, – он уже стоит в коридоре, но вновь протягивает мне руку.

– Просто Ната, – немного поколебавшись, я все же позволяю случиться этому слиянию ладоней.

– Рад знакомству, Ната, – быстро подмигнув, он уходит в комнату соседей.

Я успеваю заметить, что у него карие с зеленым оттенком глаза. Эти частички зелени вновь напоминают об Артеме, и меня с новой силой накрывает волной сожаления.

 

Семь лет назад

 

Я завтракаю творогом и дольками апельсина. Спустя час желудок издает жалобный вой, но до следующего приема пищи еще слишком долго. От мучительных мыслей о еде отвлекают сериалы. У меня проходит что‑то вроде летнего марафона. За первый месяц каникул я успела посмотреть восемь сериалов, и это далеко не предел.

Когда настает время обеда, на экране ноутбука уже идет четвертая серия первого сезона «Сверхъестественное».

– Будь здесь, Дин Винчестер, – приказываю я главному герою перед тем, как уйти на кухню.

По плану моей новой диеты сегодня на обед у меня только зеленое яблоко. Так странно, ведь в предыдущие дни второй прием пищи оказывался самым сытным. Мне безумно хочется есть. Тянущие и болезненные ощущения в желудке становятся практически невыносимыми. Я слишком быстро съедаю яблоко, и меня начинает тошнить.