Не бойся тишины. Грани любви

– Я слышал, что эти хитрецы, когда лошадей уводят от хозяев, как‑то копыта им обматывают, чтобы не оставлять следов…

– Цыгане… – пробормотал Яков.

– Я дам свидетельские показания, – решительно сказал доктор, – поедем в полицию? Я вам помогу.

– А как же дочка? С кем ее оставить?

– И то верно, не с кем, – Иван Ефимыч потер гладко выбритый подбородок. – Я поеду в полицию, расскажу все, как было и приглашу, чтоб сюда приехали. А вы, Яков Михалыч, оставайтесь с дочкой, вы сейчас ей очень нужны.

Яков опустил голову и тихо проговорил:

– Да, спасибо…

Доктор встал и стал собираться.

– Я вернусь, с полицией или без.

Яков, понурившись, молчал.

– Яков Михалыч, – с тревогой в голосе позвал его врач.

– Да, – Яков очнулся и поднял голову, – хорошо…

Иван Ефимыч залез в дрожки, взял вожжи и направил лошадь со двора. Дождь кончился. Дорогу размыло. Коляска, переваливаясь по кочкам и проваливаясь в лужи, медленно поехала в сторону деревни.

Вышла маленькая Тамара. Она кротко посмотрела на отца и сказала:

– Я хочу есть.

– Сейчас приду, иди в дом, – охрипшим голосом пробормотал Яков.

 

 

***

 

На похороны приехала Агнешка. Яков отправил ей печальную весть через телеграф. Тамаш лежал в больнице. Агнешка проводила все время рядом с мужем. Получив страшное известие, она поговорила с врачами, ее уверили, что состояние больного стабильно, и она может спокойно отлучиться на несколько дней. Агнешка собралась и примчалась через два дня, с первым попутным экипажем. Когда она приехала, Яков бросился ей на шею и зарыдал.

– Я виноват, – всхлипывал Яков, – оставил ее одну! Я несчастный человек! Погубил свою Радость! Не сберег!

Служанка гладила его по спине, говорила что‑то утешительное и горькие слезы лились из ее глаз.

– Яков Михалыч, – вытирая лицо передником, проговорила Агнешка, – а я ведь подарок тебе приготовила. Помнишь, что ты мне в телеграмме написал? Ты сообщил, что Раду убили, что была полиция, никого не нашли, кольцо мамино обручальное украли, дочка заболела, просил, чтобы я срочно приехала. Помнишь?

Яков кивнул и тяжело опустился на скамеечку.

– А еще, когда мы уезжали, ты денег мне дал на лечение и обустройство в городе, – Агнешка присела рядом с барином, – спасибо тебе, – она перекрестилась и склонила голову.

Яков посмотрел на нее невидящим взглядом.

– Денег было больше, чем надо, и я часть схоронила, чтобы тебе обратно привезти и вернуть…

Яков смахнул слезы и посмотрел на Агнешку более внимательным взглядом, пытаясь осознать, что она говорит.

– Так вот, – Агнешка обрадовалась, что Яков, наконец, начал ее понимать. – После твоей телеграммы я побежала на рынок, чтобы запас еды купить Тамашу и молока свежего, ты знаешь, он очень любит молоко, и как будто потянуло меня что‑то к странной лавке, ломбардом называется. Чудная такая. Вроде, как ценную вещь можно там оставить за деньги, а потом выкупить обратно.

– Я знаю, что такое ломбард, – тихо сказал Яков.

– Ага, – улыбнулась Агнешка, – подошла я к витринке, а там! Кольцо твое лежит! Материно обручальное, которое ты на свадьбу нашей Раде дарил!

Яков выпрямился и удивлено уставился на служанку.

– Да! – воскликнула она. – Выкупила я его, но уж не взыщи, отдала все твои деньги, ничего не осталось…

– Боже мой, – с волнением проговорил Яков, – не может быть! Да где же оно?

– Схоронено, – серьезно произнесла Агнешка, отвернулась и вытащила из лифчика белый хлопковый платочек. Она медленно аккуратно развернула тряпочку и вытащила кольцо.

Барин поднес дрожащую руку, служанка положила в ладошку Якову драгоценность и загнула его пальцы в кулак.

– Спасибо, Агнетта, – прошептал Яков, и слезы снова потекли из его глаз.

– Я поговорила с мужичком, который сидел в этой скупке. Он сказал, что кольцо принес молодой цыган, отдал за бесценок.

Агнешка внимательно посмотрела на хозяина.

– Можно найти их, – она прищурилась, – поймать, отомстить!

Яков вытер лицо и нахмурился.

– Значит, они уже побывали в городе, – задумчиво промолвил он, – быстрые…

– Заявление написать, – продолжала служанка.

Яков ухмыльнулся.

– Заявление я уже написал, – грустно сказал он, – это только в книжках сыщики ищут преступников, следы, отпечатки, приметы…, а в жизни все по‑другому. Пришел молодой бестолковый парнишка, сказал, что из сыскной полиции. Я ему все показал, и про кольцо намекнул, и в лес отвел, к озеру. Изложил свои подозрения. Иван Ефимыч приехал, рассказывал тоже и чуть не носом тыкал этого… полицейского…

– И что? – Агнешка уставилась на Якова, моргая белесыми ресницами.

– Ничего! – разозлился барин. – Походил, посмотрел, взял мое заявление. Как про цыган услышал, сразу у него все желание отпало моим делом заниматься. Это было заметно…. Да и правда, – обреченно проговорил Яков, – где искать?

– Мужичок этот дал мне адрес, – промолвила Агнешка, засовывая под платок выбившуюся прядь волос, – ему показалось подозрительным, что такое кольцо принес цыган и так дешево отдал. Сразу заподозрил, что оно краденное.

– Адрес? – переспросил Яков.

– Да, они берут адрес, если подозрительно, – служанка тяжело вздохнула, – я взяла, сходила туда, по адресу нашла дом заброшенный, давно в нем никого не было. Спросила местных, никто ничего не видел и не слышал…

– Вот видишь, – скривился Яков, – никто ничего не видел, не слышал, не знает…

– Но какая‑то управа на них должна быть! – воскликнула Агнешка, – Надо бороться! Самим искать! Убили девушку и что! Надо написать заявление в главное управление полиции! Нанять сыщика, заплатить ему, чтоб нашел!

– Да, да… – промямлил Яков, потер лоб и тихо добавил, – ищи ветра в поле…

– Вот ты немного в себя придешь, и наймем хорошего сыщика, – с вызовом сказала Агнешка, – нельзя это дело так оставлять!